Уже вполне себе тривиальное знание, что сила моделирования – великое дело. Ещё в начале лета – мои родители и некоторые из друзей помнят – хотел попасть в середине июля в Полоцк, посмотреть на город и проникнуться духом старины и преемственности времён. Не буду вдаваться в детали, каким образом это удалось, не малая роль в этом принадлежит чудесной Хельге, но 15 июля (куда ещё серединней лето может сместиться?) поездка состоялась. В Полоцке мы с группой пробыли 5 часов – совсем немного, чтобы увидеть в городе всё, но увидеть главное довелось. И это великолепно.

ЧАСТЬ 1. СВЯТОСТЬ

Естественно, я не мог поехать наобум. Многое из истории забылось, многое смешалось и соединилось. И, например, было сложно вспомнить, что было раньше – полоцкий Софийский собор или Спасо-Евфросиньевский монастырь, каким образом разворачивалась история с Рогнедой, каким по территории было древнее Полоцкое княжество, оттуда ли родом Франциск Скорина и проч.-проч. Из истории в голове было только одно число – 862 г. Это первое летописное упоминание о Полоцке в «Повести временных лет». И всё. Представляете, что делают 5 лет с нашим мозгом?.. Всё забывается. Но забывание – это тоже позитивный процесс, как же найти гармонию?.. Ну в общем. Я распечатал на 10 страниц какую-то информацию из истории Полоцка (очень нудную, одни цифры и события – взрыв для мозговых нейронов), а также эссе Владимира Орлова на белорусском языке «Просветительница из рода Всеслава», которое нашёл в Интернете. Оно было очень интересным, убедительным и написано таким простым и образным языком, что я послал автору эмоционально очень много благодарности в виде сгустка положительной энергии. Надеюсь, этот сгусток долетел до адресата. Всю дорогу до Полоцка почти и делал, что читал распечатки.

Выехали мы из Столбцов в 06:15 и прибыли на автовокзал в Полоцке в 10:30, как раз тогда к нам подсела экскурсовод, невысокая и с косметически выделенными бровями, и начала что-то рассказывать, пока мы плавно покатились к Спасо-Евфросиньевскому монастырю. Оказывается, в Полоцке проживает примерно 90 000 человек, город растёт. В древности он находился на легендарном водном торговом пути, который монах Нестор, автор «Повести…», назвал в духе древнерусского размаха «из варяг в греки» (английская Википедия переводит его как «The trade route from the Varangians to the Greeks»). Что сейчас в полоцкой промышленности происходит, уже забыл, по-моему, это самое неинтересное во всех экскурсиях и очень сильно отдаёт академизмом (от которого я только в прошлом месяце благополучно избавился). Запомнил только, что, по словам гида, Полоцк – самый грязный город в Беларуси. Думаю, этого достаточно знать туристу, чтобы отбить его желание снова и снова туда возвращаться.

Итак, рядом с монастырём. На самом деле, он представлен как небольшой комплекс. Собственно монастырь 12 века, Евфросиньевский, а также Крестовоздвиженский собор (19 в.) и ещё какой-то невысокий храм (да простят мою забывчивость). Итак, подошли ко входу, женщины поспешили надеть платки и запрыгнуть в длинные юбки, а я у экскурсовода спросил, расскажут ли что-то про историю евреев Полоцка, хотя бы кратко. На это экскурсовод подарила мне свой презрительный взгляд и на грани дипломатии ответила: «Это надо отдельную экскурсию заказывать».

Впрочем, через 1 минуту наша гид уступила место монашке (или будущей монашке), ибо на территории монастырского комплекса экскурсии проводят только представители этого комплекса. К нам подошла высокая, стройная и с блаженным лицом мадам лет 22-х и представилась Ириной. Нас она и повела внутрь святых обителей. На территории комплекса было оживлённо. Создалось ощущение, что здесь больше жизни, чем снаружи. Описывать здания нет смысла, лучше на них посмотреть.

Спасо-Евфросиньевский монастырь, XII в.

Дворик, вид на выход

В этом храме 19 в. сейчас находятся мощи Св. Евфросиньи Полоцкой

Собственно, экскурсовод Ирина подвела нас к Спасо-Евфросиньевскому монастырю 12 века, предварительно поведав нам о жизни святой. Замечу, что я уже к тому моменту прочитал 30 страниц небольшого исследования В. Орлова по поводу того, что происходило с останками нашей небесной заступницы после её смерти в Иерусалиме. А было вот что: мощи передали Киево-Печерской лавре в Украине, оттуда только в середине 19 в. в Беларусь вернулся лишь средний пальчик правой руки, а в начале 20 в. под людской вопль восторга все останки перевезли (в основном, по реке) на родину просветительницы. Во время сталинизма и атеизма мощи вскрылись и выставлялись в музее. Во время Великой Отечественной войны их снова собрали в небольшой саркофаг и вернули в основанный ею в 12 в. монастырь, рядом с которым Ирина и рассказывала нам чуток другую версию этих событий. В частности, молодая послушница-в-будущем сказала, что когда нынешняя матушка монастыря в каком-то там году перепеленала (? не знаю, какое слово лучше подобрать) останки, она утверждала, что тело Евфросиньи нетленно, что из-под какого-то савана (? опять же не помню, какое слово употребила Ирина) выделяются объёмные глаза, носик. В этот момент я про себя подумал: «Церковная идеология, oh Holy Cow…» Ну ладно, концепция чуда (даже если оно очевидно противоречит историческим фактам) – это тоже важный аспект веры.

Наконец, мы зашли внутрь древнего монастыря. Хотите верьте, хотите нет, но энергия камня была настолько мощная.  Массивные стены и столбы, эти низкие потолки, минимум дневного света – всё это ещё больше усиливало ощущения. На втором этаже, как отметила молодая гид, находится келья преподобной Евфросиньи, которая жила там 9 веков  назад. Вход туда закрыт, вообще, сам этот малюсенький монастырь реставрируется уже долгие годы, говорят, к 2015 г. обещают отреставрировать окончательно. Что сомнительно, ибо там каждый день туристы – когда же работать реставраторам?

Перед тем, как зайти в соседний большой храм, где, собственно, и располагаются мощи Евфросиньи Полоцкой и где к ним можно приложиться душой (через телесный поцелуй устами стекла саркофага), юная Ирина давала нам наставления о том, как многие просят чуда у святой, но что чудотворение не всем необходимо, кто-то не выдержит его и станет считать себя избранником Божьим, а потому творить непотребства, возгордиться и т.п. И мы пошли внутрь храма. Опять же, получив наставления Ирины о том, как правильно нужно креститься в таких случаях.

Здесь сделаю небольшую паузу и расскажу немного о церковной лавке, которая находится на территории монастырского комплекса. Очередь там бесконечная, при этом люди сами не могут понять, что им нужно. Оказывается, всё и сразу. Но если я стоял, чтобы купить буклеты, образ Святого Спиридона (о небеса, это отдельная история – когда-нибудь, может, расскажу, почему именно его), то большинство держало в руках записки о здравии или об упокоении, которые там стоят 10 000 рублей. Дальше прайс-лист ничем не отличается от обычного магазина, только «духовного»: однократный молебен о здравии на 1 имя – 12 тысяч, в течение полугода – ок. 80 тысяч, в течение года – 700 тысяч. Может, конечно, путаю что-то, но расценки очень однозначные. Самая обычная тонкая свеча стоит 3 тысячи. Извините, деньги в принципе не моя тема, но дело тут вот в чём: люди охотнее откупятся от собственных проблем, чем начнут сами их решать. Логика неубедительна: «Ага, значит, я болею, пусть монашки помолятся за меня разок, да в придачу за моих родственников – всё равно всё за 10 тысяч, вот, благодать божественная снизойдёт. Всё-таки тут мощи Святой Евфросиньи, а она не может не помочь». Купил кусочек Божьей благодати, ещё купил в другом признанном монастыре (например, в Жировичах под Слонимом) – и будет здоровье. Психологически что-то срабатывает, не спорю, но это убивает людскую волю. Именно поэтому я не против пожертвований храму или не против символически оплатить крещение ребёнка или заказанную панихиду, но глубоко против подобного рода услуг, которые стимулируют людскую лень. И очень жаль, что это ведь такой очевидный бизнес, который играет на заботах людей и их страхе перед смертью, неспособностью пережить ответственность за самих себя. А ведь внутри человека – немереные ресурсы! Ну ладно, отвлёкся.

Итак, внутри большого собора. Идёт служба, священник красиво распевает молитвенные тексты, ангельский хор поёт с балкона, посетителей как будто небесным грибным дождём обнимает это пение. Очень красиво. По сторонам – иконы, горящие свечи, энергия богослужения. Всю красоту перебивает вид маленькой «кассы» и шелест денег, которые люди отдают за свечи или ещё за что-то. Впереди – ковчег (его называют словом «рака») с мощами той смой Евфросиньи. Собирается очередь, мы подтягиваемся нашей группой. Но к Святой не пускают. Пытаемся узнать, почему. Ага, идёт причастие, при этом больше ничего в храме не должно происходить. Ждём. И вот последнему верующему вытирают губы полотенцем после того, как дали ложечку винца, верующих пускают подойти к саркофагу и приложиться к мощам.

И тут начинается обычная белорусская (читай – советская) очередь. Кто-то пытается просунуться быстрее, кто-то проталкивается ближе. У ковчега должен стоять как бы один человек, но такого не было. Пошёл конвейер: припал, чмокнул стекло, успел или не успел произнести молитву или попросить о чём-то – не важно, уходи, а то небось сзади начнут нервничать, что задерживаешь очередь. Очень неприятные ощущения. Когда, наконец, я вклинился (с волками жить, как говорится) в поток и стал прикладываться, даже не успел ничего подумать: ни поблагодарить, ни попросить, ни воздать хвалу. НИЧЕГО. Просто дежурный поцелуй – и на выход. И от этого стало так не по себе. Такое чувство было, что я выполнил долг, который требовала сама поездка в Полоцк, а не чего требовали устремления души. Зато был очень хороший аспект: в храме была икона Святого Спиридона Тримифунтского. Это было чудесно. Вот с ним у нас состоялся короткий разговор по душам. Хельга вообще припала к нему на минут 10 и, не отрываясь, благодарила за всё на свете.

Таким образом, в монастырском комплексе мы пробыли где-то 1,5 часа. Довольно много, учитывая, что наша основная экскурсовод сообщила, что в этот день туристов было как раз таки не так много, как обычно в воскресенье. По дороге к микроавтобусу я заскочил в кафе, где продаётся выпечка монашек из монастыря. Купил 7 печенюшек (по вкусу как коржики, только вид печенья объёмного – ням-ням) и 100 грамм коврижки (облизать пальцы – не то слово). Это обошлось в 24 тысячи рублей. Пришли сели в наш транспорт, который почему-то немного сломался, и поехали дальше.

 

ЧАСТЬ 2. СВЕТСКОСТЬ

Наша главная экскурсовод, Валентина, стала рассказывать дальше об истории Полоцка, самых ключевых моментах. Итак, Полоцк образовался на пути «из варяг в греки», где река Полота впадает в Западную Двину. Упомянула Рогволода, его дочь Рогнеду, её сына Изяслава. Потом Всеслава Чародея (которому лет 10 назад поставили симпатичный бронзовый памятник), ещё кучку князей и кто с кем был женат или кто кого засёк мечом (обилие имён). Полоцкое княжество занимало в древности добрую треть Беларуси (примерно по линиям Полоцк-Логойск-Минск-Могилёв), потом распалось. Потом междоусобица. Потом Иван Грозный и Ливонская война, Стефан Баторий, иезуиты, Симеон Полоцкий, Пётр Первый. Потом пробел в датах – и резко раздели Речи Посполитой. Потом война. Ну как-то так. Гид была с нами недолго, от силы часа 1,5, но экскурсия стоила на группу 400 тысяч.

Посмотрели место, где было древнее городище. Походили на главной площади города. Прошлись по улице, с которой открывается прекрасный вид на Западную Двину. Картинки тоже лучше покажут это, чем слова. Самое главное впереди было – Софийский собор.

Всеслав Чародей в бронзе

На центральной площади города

На центральной площади

Какой-то камень с Луной и Солнцем. Экскурсовод не сомгла растолковать, откуда он появился. Говорит, недавно установили, но зачем?..

Лютеранская кирха

Вид на Западную Двину

Подходя к Софийскому собору

Софийский собор. Вид снизу

Софийский собор

Реконструкция Софийского собра 11 века, от которого сохранился только фундамент

Итак, мы подошли к лестнице, на которую поднимаешься и выходишь к самому собору и к Борисовому камню – валуну, который датируется 11 веком с надписями и шестиконечным крестом. Как исторический объект он интересен древними письменами, вряд ли больше. Но люди стоят, крестяться перед ним, держаться за него руками – в общем, впадают в типичное язычество. Впрочем, ничего удивительного. Сам Софийский собор теперь музей и не представляет никакой святыни в нынешнее время. Там устраиваются концерты органной музыки, а туристам показывают основание древнего настоящего Софийского собора 11 в. и рассказывают о том, как много раз собор разрушали, и то, что мы видим сейчас, – типичное виленское барокко. Собор был униатским, в нём элементы костёла и церкви. Хотя, если честно, у меня было чувство, что мы все сидели в костёле. Костёлы у меня всегда ассоциируются с музеями ввиду своего пышного убранства.

Наша экскурсовод Валентина покинула нас к этому времени, и эстафету приняла Галина-скороговорка. В буквальном смысле мы за 10 минут узнали всё, что нужно знать туристу о соборе, пробежали по подвалу посмотреть на фундамент древнего первоначального собора, послушали лекцию об огромном органе, который размещён в соборе и были готовы к одночасовому концерту органной музыки.

Интересным показался древний алтарь. Туда люди бросают деньги, загадывая желания, освящая себя крестным знамением. Считается, что место это намоленное. Ах, очередной маркетинг. Но забавно, что под потолком я заметил странный символ, который никак не ожидал увидеть там. Это треугольник с глазом посередине. Точно такое же изображение можно увидеть на передней стене собора. Не знаю, в Интернете есть разные мнения по поводу того, чей это может быть знак (от древних египтян до масонов), и я не культуролог, чтобы делиться своими догадками. Но интуиция подсказывает, что обычная фигурная геометрия немного чужда христианской символике. Поправьте, пожалуйста, если ошибаюсь. Мнение же экскурсовода однозначное: это старый символ христианства (даже так): треугольник как символ Троицы, глаз – Око Господне. Я, конечно, попытался ей возразить, но было бесполезно, Галина-скороговорка быстро ретировалась и пожелала приятного наслаждения органной музыкой. Через 3 секунды она, как опытный иллюзионист, уже исчезла.

Вон он – глаз в теругольнике

Древний алтарь, заваленный денежными бумажками

Органная музыка. Целый час. Вы знаете, кому как, но для меня это было то же самое, что есть бутерброд с резиной. Орган – великий инструмент, не отрицаю. Сложный для исполнения. И вообще, очень положительный с точки зрения искусства. Но я простой смертный, без претензий на элитарность. Органная музыка, исполнение классических композиций эпохи барокко и 18 века… Ребята, это занудство. Я успел поспать, но дремоту нарушили звуки музыки Баха. Казалось, этот трубный рёв разбудил весь Полоцк. В какой-то момент показалось, что это зазвенели трубы Страшного Суда, но беспечный вид полуспящей Хельги успокоил: Страшный Суд перенесён на другое время. И ползала продолжили спокойно спать, кто-то уходил.

Когда Хельга проснулась, я сказал, что теперь представляю, что такое органная музыка и что ещё надо дорасти до такого уровня, чтобы слушать её без напряга и даже получая удовольствие. Хельга ехидно заметила, что мне в жизни предстоит только 3 минуты ещё раз услышать орган – во время собственной свадьбы. На что я заметил с не меньшим ехидством, что этот концерт в 60 минут – аванс за все возможные мои браки в этой и во всех последующих жизнях, поэтому наконец-то я с чистой совестью могу оставаться свободным. Слава Богу, Софийский собор – обычный музей, а не христианский храм, где эти слова прозвучали бы как ересь и меня бы немедленно предали анафеме.

Когда концерт закончился, музыкантша-виртуоз откланялась нам, а мы уже спешили покинуть собор. На этом наше время подошло к концу, и пора было ехать назад в Столбцы.

Орган в Софийском соборе

Перед 60-минутным концертом

По дороге домой, поскольку микроавтобус был несколько повреждён, мы задерживались, и когда стемнело, настало время подвести итоги и понять, какую оценку внутри себя можно дать поездке и Полоцку. Мне очень понравилось. Город приятный, энергетически, ну вы понимаете. Сказать, что в нём что-то особенное, – не могу. Монастырский комплекс – да, там хочется преклонить голову. Но суета мирской жизни, поток туристов, коммерция несколько притупляют эти чувства. От исторических зданий в Полоцке немного осталось. Но всё же есть. И это делает честь городу. В остальном, это типичный город в стиле Soviet Style. Примерно такой же, как и в Столбцах, или в Барановичах, или в Молодечно, или в Бресте. Ну, современных построек, конечно, гораздо меньше, чем как в Бресте, но всё же. Люди, полочане (если именно их мы видели временами), такое чувство, что так привыкли к туристам, что не замечают их. Погружены в свои мысли. В мысли о настоящем, а не о том далёком прошлом, за которым приехали мы. И Рогнеды, Всеславы Чародеи – для них имена на слуху, да притом приевшиеся. Не то что для нас, не здешних. Я рад, что не было ожиданий больших. Многого мы не увидели. Мы не были в музеях, а это важно. Поэтому в Полоцк вернулся бы ещё раз, но только один раз. Чтобы посмотреть музеи и снова вернуться к берегу Западной Двины, вид там потрясающий. А дальше всё – оставить город для новых туристов.

… Я глядел из медленно едущей машины на улицу, когда заходило Солнце. Оно медленно перевалилось за линию горизонта, и вдруг небо над ним стало ярко-розовым. Величественным. Прекрасным. Мы проезжали леса и луга (тоже ничем не отличаются от тех, что всю жизнь видел в Столбцах), и словил себя на мысли, что вечером самое красивое дерево внешне – это берёза. «Хм, куда же дальше?» – подумал я. Могилёв? Гомель? А может, … Берёза? Но всё равно эти города будут примерно такими же. Беларусь в принципе одинаковая. Но почему тянет всё равно ехать? Пока не знаю. Наверное, жажда знаний. Их так много ненужных давали в университете и в школе, что пора переходить к практике. А может, это память из прошлой жизни, в которой я вместе с Васко да Гамой совершил кругосветное путешествие?.. Если это так, то разве нужны какие-то причины?