Прошло всего два месяца с начала учёбы, но ощущаю, что в знаниях о принципах обучения и преподавания и педдизайне произошёл квантовый скачок. В сущности, до конца семестра осталось столько же времени, сколько уже прошло, — восемь недель. Основное содержание по предметам мы покрыли, остаётся внедрять на пратике в проектах, в индивидуальных проектах, на занятиях в классе. На выходных закончил вторую часть «базы знаний» по предмету у грозной и прекрасной Тиффани, очередные восемь часов улетели в межзвёздные пространства. Верю, что в нужную минуту это время вернётся ко мне из Гиперкуба с частицами деятельностной космической пыли.

Мой белорусский птенчик (1)

Читая очередные главы для урока в грядущий понедельник, наслаждался учебником, ведь в нём говорилось об идеях Льва Выготского. «Моцарт в психологии» – так его называл преданный ученик. Здешние книги записывают его в русские учёные, в России думают точно так же, хотя, конечно же, вряд ли он себя сам относил к российскому менталитету. Родился в Орше в еврейской семье в 1896 г., вырос в Гомеле, сперва учился на дому, где изучил кучу языков – древних (древнееврейский, древнегреческий, латинский), современных (английский) и искусственных (эсперанто). В 17 лет  поехал учиться в Москву на юрфак; правда, диплом писал по пьесе Шекспира «Гамлет». Страничек этак на двести. По сути, эту работу он писал ещё 19-летним студентом, а потом представил, как диплом. Эта дипломная была настолько глубокая, что – когда к Выготскому пришла слава спустя лет тридцать после смерти – её перевели на другие языки, и междунароные критики восхитились глубиной его интерпретаций. Революцию 1917 года встретил восторженно, но социализм недолюбливал всегда.

Жаль, рано заболел туберкулёзом (1919), с которым всё время боролся, пока туберкулёз его не поборол в 1934 на 37-м году жизни. На фоне проблем со здоровьем перебрался назад в Гомель. За что ни брался в науке, везде был новатором. Впервые ратовал за инклюзивное обучение (включение в обучение деток с разными особенностями – слепых, с дефектами речи, с инвалидностью). Оставил изящный и яркий след в психиатрии, психологии, лингвистике, культурологии, литературоведении – короче говоря, работал на стыке наук. Моя любимая история из жизни Выготского – его доклад в Петрограде в 1924 г. Он, «просвещенец из Гомеля», скромно вышел с одним листиком к публике, стал выступать, сразил слушателей свежими мыслями, убедительностью и живостью речи. После доклада к нему подошёл поговорить заинтересованный и уже довольно известный психолог А. Лурия и изумился тому, что листик-то докладчика был пустым. Т.е. Выготский плёл из себя эту паутину без конспектов и прочих костылей – и был на высоте. После этого звёздного часа его и позвали работать в Москву в Институт психологии. Колоссальная работоспособность Выготского была изумительна; он мог, к примеру, писать несколько книг одновременно. В 1930-е гг. его стали травить психологи-прислужники госаппарата. Потому что, вот, говорил он о влиянии «коллектива» на личность, а не партии, пионеров, комсомола, кого там надо было вставить.

Говорят усмешливо и грустно, что вовремя он решил умереть, ведь вряд ли бы он пережил 1937 год, да и жену с двуми дочками тоже вряд ли бы оставили на белом свете. Даже в одно время сжигали его книги, ибо были они какие-то не марксистские. Потом забыли. Забвение было довольно длинным, ведь опомнились только спустя двадцать лет. На Западе тоже спохватились в 1960-е гг., когда перевели некоторые его работы на английский. Пару лет назад в России всё собирались издать 16-томный сборник его работ, надеюсь, издали. В США Выготского любят. Его основные идеи для обучения заключаются в том, что среда оказывает главное влияние на развитие мышления. Язык и культурная среда формируют личность, а сложные мыслительные процессы рождаются в результаты взаимодействия с обществом. Каким-то странным образом Выготский заметил, что дети могут выполнять более сложные задачи с небольшой помощью взрослого или более опытного человека. Этот уровень потенциального развития ребёнка интриговал Выготского, потому что он заметил, что обучние происходит не тогда, когда ребёнок делает в одиночку посильные задачи, а тогда, когда сталкивается с трудностями. В относительных трудностях развивается мышление. Эту прослойку задач, который ребёнок пока не может выполнить сам, но может выполнить с небольшой помощью наставника, он назвал зоной ближайшего развития (англ. zone of proximal development). Это намерение развить у ребёнка способности, которые у него уже есть в зародыше, но требуют освобождения; это попытка сосредочиться на завтрашних способностях ученика. Этакие пóдмости, строительные леса (англ. scaffolding), которые нужные только в начале пути. Эта зона ближайшего развития со временем раширяется и расширяется, таким образом, ученик развивается. Когда я впервые услышал про эту идею лет семь назад, был в полном восторге. И теперь вот читаю об этом здесь, в Сиракузах. Приятно.

 С Выготским в библиотеке, воскресенье, 25 октября 2015 г.

Мой белорусский птенчик (2)

Меня всегда беспокоил вопрос старта в жизни, первоначального капитала. Вот рождается малюпасенький птенец в состоятельной семье и изначально получает лучший старт. В плане тех же игрушек-побрякушек, образования, манер, путешествий и проч. Или в семье родителей из разных стран и потому изначально говорит на двух (или даже трёх) языках. Безусловно, вопрос, что из него/неё вырастет, когда придёт время и когда этот ребёнок предстанет перед серией дилемм в жизни, но тем не менее опыт такого ребёнка шире, чем у обычных детишек. Даже родиться и вырасти в семье с папой и мамой – уже счастье по сравнению с детством в детдоме или с одним из родителей. Когда из ребёнка простой семьи выходит толк за счёт работы не покладая рук и высокой интуиции, то это, конечно, похвально, но с теми же задатками при бóльших ресурсах ребёнок смог бы, мне видится, быстрее развить себя.

Вот таким трудоголиком мне видится наш Руслан Алехно, которого я вспомнил недавно потому, что услышал в его исполнении песню «Подберу музыку» из чуть ли уже не палеозойской эры. Я был в 10 классе, когда он выиграл «Народного артиста» в свои 23 года, и вот он приехал в Минск дать свой первый концерт в 2005 году. Смотрел по телевизору (десять лет назад, оу май, это я такой древний?). Потом узнал его историю: вырос в простой военной семье, закончил музыкальную школу, обычным подростком стал петь, отслужил в армии четыре года. Работал над собой. Мечтал петь на публике, выпустить свой музыкальный альбом. В 23 года, как говорится, пришёл, увидел, победил. Меня тогда через экран поразила его выдержка, какое-то благородство (откуда?), воля, наконец, талант(ище). Тогда на этом концерте первая песня была об офицерском мундире – такая интеллигентная и пронзительная. Она для меня была будто тектоническим разрывом плит. В этом году смотрел, как он снова элегантно победил в проекте «Один в один!» и радовался, словно эта победа была не лично его, а всех людей сразу. Мне кажется, в его лице победил и талант, и порядочность, и вневременность. Не узнавал, кто пишет для него песни, но очень приятно слышать их в его исполнении. «Я не знаю, я просто верю, / Что отмерены нам столетья, / Что за жизни закрытой дверью / Есть вторая ещё и третья», – ну разве не чудесные стихи? Собственно, та песня про мундир до сих меня как-то особенно волнует. И не только в праздник 09 мая.

Мгла опустилась на землю,
Слышен был рокот вдали.
Это всего лишь ученья,
И мирно летят журавли.
Ночь загляделась в страницы романа,
Стала чуткою память вдвойне.
И до утра не уснёт моя мама,
Вспомнив о страшной прошедшей войне. 

Офицерский мундир не храните на полке.
Пусть блестят ордена, пусть гордятся потомки
Честью наших отцов, их бессмертной страницей.
Я за это готов в пояс вам всем поклониться.

Время напомнит о прошлом,
Рано седеют сыны.
Каждому ночью тревожной
Дарит судьба свои сны.
Благослови, мать, святою молитвой
Их на нелёгком армейском пути.
Не испытать бы им тяжкие битвы,
Каждому честью свою гордо нести.

14 декабря состоится премьера новых “Звёздных войн”. Вы будете смотреть?

Берегите себя и своих близких.