Сиракузский университет для меня есть отдушина. Проливной насморк ли, бесхитростная экзальтация ли, подавленность длиною в пропасть ли, озорное настроение ли, завалы в учёбе ли – всё это уходит на задний план при напоминании себе о том, что мне несказанно повезло снова вернуться в Штаты. На прошлой неделе списался с одним знакомым, который написал: «Как бы я хотел оказаться на твоём месте». Кроме того, что это очаровательно и трогательно, это меня самого перезагрузило и с ещё большим контуром обозначило границы того академического рая, куда меня занесло. Раньше была Синило, но досаждал немецкий; был Будапешт, но досаждала пороховая бочка гендера. Сейчас досады если и есть, то они никак не связаны с тем, что учу, кто преподаёт и кто одноклассники. Такое точно впервые в жизни.

Фото общественной стиралки. Называется “Колониальный лондромат”. В духе американских колоний середины 18 века. Постирать бельё стоит $2,5, посушить примерно столько же. У нас дома есть машинка, сюда же приехал с товарищем, который отвозил в парикмахерскую

Впрочем, о досадах и недоразумениях. Испанский. Наш преподаватель болел на прошлой неделе, на замену приходила девушка-магистрантка. Испанский для первого года обучения тут преподают магистранты, которые наняты университетом на позицию ассистента профессора (с зарплатой в $1400 в месяц, из которой вычитают налог). Преподают они из рук вон плохо, потому что они так же загружены, как я, т.е. всегда. Спросил у знакомого, который учит немецкий здесь, и он тоже говорит, что преподавание языка плохенькое. Сегодня (вторник) на испанский я впервые за семестр не пошёл, потому что вчера разрывалось сердце от несчастности учителя. Эндрю снова играл c нами в одну из тех странных игр, которые так хороши с детском саду, но не годятся для взрослой аудитории. Пол-урока мы играли в «море волнуется раз, море волнуется два…» В трёх группах мы должны были изображать разные слова типа «концерт», «день рождения», «погода», «кинотеатр», «пора года» так, чтобы другие группы в блаженстве своём отгадывали наши сценические постановки. Пять минут готовим застывшую картинку, потом представляем. Когда он только объявил, что сейчас мы будем играть, и призвал народ разбиться на команды, никто даже не шевельнулься. Ведь буквально перед этим мы снова играли с монстриком по имени Мигель, который, как поведал нам Эндрю, скучал по нам и по нашим спряжениям глаголов. Т.е. мы поиграли с мячиком, окей, и оттого народ в растерянности молча вопрошал: как? опять игра? когда учиться уже начнём? Но наши кислые физиономии Эндрю воспринял как просонье, а не как бессильный протест души. Я был в полном разочаровании и подумал: не может быть, чтобы студенты платили $5000 в семестр за этот курс и были всем довольны. Эндрю, думаю, искренне не понимает, что в данном случае проблема не в студентах. Я в самом начале, в сентябре – поскольку он спросил у всех дать ему письменный ответ на вопрос “чем бы вы предпочли заниматься на уроках?” – предложил загружать нас заданиями, чтобы мы активировали словарный запас, больше читали и писали, но главное говорили. Но своей методике он изменять не стал. Ну что ж, осталось 10 занятий до конца семестра.

Зато вместо сегодняшнего урока я попал на семинар о том, что такое мотивационное письмо для поступления в аспирантуру. Пошёл, дабы сравнить то, что знал, с тем, о чём не догадывался. Как всегда, в восторге от того, как американцы за полчаса устраивают такой мастер-класс, после которого выходишь и думаешь: «Ну круто, я прозрел». Докладчик говорил о некоторых особенностях подачи заявок в аспиранутуру США, среди которых главное не оценки и результаты экзаменов (они по умолчанию должны быть хорошими), это не красивая история научных интересов и твоего ума и это не список крутых проектов, над которыми ты работал и будешь работать. Все достойные заявки априори хорошие. Главное – это стыковка с факультетом (англ. «fit»). Это и стыковка с интересами того или иного профессора, это стыковка по ресурсам, которые университет предоставляет, это и стыковка по мелочам, которых поступающий может не знать (выбранный тобой профессор может уходить на пенсию или в академический отпуск, а может переводиться в другой университет). Поступление в апирантуру – это игра в кости. Поэтому люди и подаются в 10-15 аспирантур одновременно. Мотивационное письмо – это не славословие выбранному вузу («я поступаю в Принстон, потому что вы крутой универ»), это не переполненный специальными терминами набросок будущей диссертации (в Европе так может быть окей), и это не вычурный текст (типа «В ту зиму, когда я работал в лаборатории с профессором Соулом, на нас снизошло величайшее научное откровение: мы поняли суть связей между нейронами в головном мозге!»). Это документ, в котором ты описываешь выбранное поле деятельности, специализацию и людей с кафедры, с которыми планируешь потенциально работать. Выступающий показал пример того, как он в своем мотивационном письме решил проблемку «стыковки» с факультетом. И это было именно то, ради чего на эту презентацию стоило прийти.

Выступает хлопчик с примером “стыковки” из собственной заявки

Кстати, на презентации были почти что одни китайцы

Наконец-то закончились два громадных проекта по двум громадным предметам с Тиффани. Осталось только презентовать в следующий понедельник. Один проект был групповой, второй индивидуальный. На индивидуальный («база знаний») я потратил 33 часа чистого времени, и вот с радостью делюсь им с народом. Это «база знаний» показывает моё понимание теорий обучений, о которых мы говорили в этом семестре на занятиях. Групповой проект мы тоже почти что финализировали, обязательно поделюсь им здесь в следующих заметках. Напряг нас только Алекс, который то собирался уходить, но потом остался, то снова собрался уходить и снова остался. В итоге мы за него сделали то, что должен был сделать он. Кстати, проект по третьему предмету я делаю тоже с одним американцем, но он ни-че-го не делает. Слабенькие парни тут какие-то, для конкуретной Америки что-то совсем странно. В целом, в этот раз Америка не убедила меня в том, что групповые проекты – вещь эффективная. Люди везде люди, при самом лучшем распределении задач у кого-то активируется безделье и он(а) считает, что люди справятся без него/неё. Плюс как-то не вижу, чтобы люди обсуждали что-то активно. На том же испанском: за секунду договорились, какое слово «изобразим», и потом на 4 минуты все уткнулись в телефоны в Фейсбук. Студенты, по ходу, цепляются за самые быстрые решения задач, чтоб не доводить шевеление мозгами до головной боли.

Понедельник, 09 ноября 2015 г. Финализируем проект, делаем презентацию для фокус-группы

Ещё всё хотел написать об одном (расистком) наблюдении. Вот обвиняйте меня в чём угодно, но тогда не мой зоркий глаз, а социум. Афроамериканцев-студентов здесь меньше, чем белых. Но самые странные комментарии в Сиракузах я слышал именно от них. Начиная с моего соседа по квартире, который заявил два месяца назад, что зимой даже не собирается убирать лопатой снег. На испанском на вопрос учителя «Работали ли вы когда-нибудь официантом?», все отвечали просто, но вот один афроамериканец отметил, что не работал, потому что не считает, что он должен убирать за другими людьми. На другом уроке Тиффани рассказывала о крутом проекте в середине 1980-х гг., над которым она работала («Я попросила за работу 1 миллион долларов, мне дали 2, а потратила я 4»), и спортсмен-афроамериканец бесцеремонно спросил, сколько из этих денег заработала лично она. Безусловно, интрига, но такие вещи не обсуждаются во всеуслышание. Тиффани ответила классно: «А я работала за зарплату тогда». Я улыбался. Но парень продолжал: «Не, ну не может быть. Так сколько вы заработали?» Тиффани снова ему объяснила, что заработала столько, сколько ей ежемесячно начисляли на прежней работе. В библиотеке, где работаю, висят вывески «пожалуйста, не разговаривайте и не мешайте студентам учиться». Кто всегда говорит в полный голос? Афроамериканцы. Жду обвинений, но напоминаю: это всего лишь честные наблюдения.

Подстригся у другой мадам, она радикально убрала всё

До стипендии осталось 2,5 недели, выживаю, как могу. Нам выплачивают стипендию раз в три месяца. Деньги впритык, но даже при самом лучшем планировании всё равно не получается растянуть их на три месяца. Поэтому работаю над собой и стараюсь не искушаться на всякие глупости типа пончиков. А он такой лежит на витрине в «Данкин-донатс» и манит: «Ну давай, ну укуси меня за бочок».

От голода спасает картошка (шучу, пока что есть ещё чем питаться, благо). Это — ленивые драники

Забавно, как в начале я написал о том, что я в академическом раю, а сама заметка говорит о том, чего в этом раю не хватает. На самом деле мне правда всё нравится. (Если писать про БГУ, то будет сплошное недовольство.) Нравится, что здесь меня побуждают много думать и дают ответы на вопросы, которые сидели в голове всё время без ответов. Большую часть того, что я изучаю, происходит через самообразование (учебники) и через наблюдение за преподавателем, её ходом мыслей, её примерами. Всё старательно помечаю в конспекте. Одна дама, которой лет 40, увидела мою тетрадку и сказала: «Какой почерк, сколько записей. А по этому предмету надо было вести конспект?»

Берегите себя и своих близких.

Третье бабье лето с прошлой недели (было +20 градусов, сейчас +10)