В пятый и шестой раз ходить по повестке в военкомат – это уже перебор. Потому что ничего не делается, время тупо тратится на простои в очереди. То, о чём говорят (если так сглаженно позволите выразиться) в таких очередях, выносит мозг. И в такие минуты чувствуешь клаустрофобические позывы, когда душа внутри кричит: «Где же та верёвочка, за которую можно скорее дёрнуть, чтобы дверца открылась и можно было убежать из этого замкнутого пространства?!?!?!?»

В пятый раз нужно было сделать-таки снимок колена (ибо вот такая незадача: мне периодически болит левая коленка, когда, например, играешь с племянницей и присаживаешься, опираясь на коленку; да и в принципе, столько всего можно делать, стоя на коленях, так что не суть). Так вот если в 4-й раз на меня в рентген-кабинете наорали, что я не вовремя зашёл, то в следующий раз не могли разобрать почерк хирурга и понять, как именно нужно делать снимок. Декодированием занимались его коллеги по цеху в другом здании, в которое надо было идти. Потом возвращаться и делать снимок. Потом назавтра забирать и расшифровывать его у специалиста по флюорографии. Беготня, одним словом, и больше ничего. Но самое интересное было то, что, уже придя со снимком к травматологу-хирургу после обеда (часов в 15:00), я понял, что это какой-то заколдованный круг. Хирург взглянул на рентгенограмму и изрёк: «Мда. Повреждений нет. Ну что ж, приходи завтра утром в военкомат, выпишу направление на Минск. Я оставил там все бланки-направления».  Я-про-себя: «Are you f…ing kidding me?» Я-в-реальности: «Эээ. Да, хорошо». Понимая прекрасно, что никуда не пойду завтра, в конце концов, кто работать будет за меня?

Эндокринолог тоже выписывала направление. Как же хотелось, чтобы она его выписала с утра. Но чу! Вдруг оказалось, что не хватает очередного анализа крови из вены. Пришлось лететь сдавать. А результаты только почему-то назавтра, поэтому направление подпишется только завтра. И день – коту под хвост. Смиренно потупил взор и направился в военкомат с ощущениями полного абсурда бытия.

В военкомате готовы были лихо подписать очередную повестку (?!), на что я возразил, что три дня подряд не быть на работе из-за того, что одни врачи забывают бумажки, а другие медсёстры анализы крови делают, видимо, по ночам, не значит, что призывников (или кого бы то ни было) можно так бесцеремонно «срывать с производства». Неважно, что это официально оплачиваемый день на работе, дело просто в здравом смысле. В конце концов, вручили повестку «на через неделю». Петровна понимающе соглашалась с моими доводами. Она птичка.

И вот 13 августа. Цель появления в военкомате по повестке – поставить штамп на двух направлениях в областную поликлинику, в которую-таки меня направляют 18 сентября. Щитовидка и коленка – две мои уже головные боли (надо было третье направление к психотерапевту сразу выписывать туда же). В любом случае, всё это – внимание! – заняло 2 часа. И знаете почему? Потому что тупо стоит очередь. Вот в последний раз передо мной в общий кабинет призывников стояли 3 человека, и я прождал 28 минут в очереди. Дверь была открыта. Видимость работы была. Но это всё разбавлялось какими-то пустыми разговорами сотрудников. А очереди… Вы сами знаете. Хотелось дёрнуть за невидимую волшебную верёвочку.

Вот в тот же последний заход (13 числа, четверг) стоял в очереди какой-то мальчик-цыган. Довольно странно было видеть представителей этой культуры в таком месте, как военкомат. Довольно спортивный, уверенный парень, хочет служить (!!) в спецназе (Oh my God). Почему-то прилетел его папа, что-то суетиться стал. Петровна спрашивает у него, а чем занимаются родители. Мама оказалась ИП, а папа – инвалид, поэтому на пенсии. И мы стоим на коридоре и это слушаем. И слушали ещё папочкин рассказ о славных спортивных успехах этого паренька. Застрелиться. Наконец, они ушли, очередь сдвинулась. Мне вручили дело и послали к хирургу дать бумажку с направлением, на которую ставить штамп.

Когда я подошёл в очередь к хирургу и спросил, кто последний, отозвался какой-то жгучий брюнет и робко добавил: «Но я не знаю, кто передо мной». «Ок, как есть», – ответил я. Тут появляется этот папа-цыган, чтобы тоже занять очередь. И спрашивает: «А кто последний к хирургу?» «Я последний», – говорю. Он: «О, мы ж стояли там [в смысле, в общем кабинете призывников. – Ю.П.] перед тобой, и мы тут тоже перед тобой». Я от такой железобетонной логики чуть не засмеялся. Говорю: «Как это? Если вы там были передо мной, это не значит, что вы и тут будете передо мной».

О Мадонна! Он пришёл в ярость. У него задрожал его огромный живот, дурацкая соломенная шапка-кепка (которую он так и не снял в помещении) стала подпрыгивать на его лысеющей голове, и он заругался: «Что ты мне будешь тут? Мы пришли уже. Парень стоял. А ты потом. А мы до» (слова в таком же корявом порядке и с таким же несуразным разделением на паузы). Я: «Стоп, так что вы спрашиваете, кто последний? Ну идите, идите куда хотите».

Это была моя речевая ошибка – попытка возразить (смекаете? мы живём в такой стране, где тебе даже сограждане, которые говорить толком не умеют, затыкают рот, чего можно хотеть от государства?). Он подходит ко мне быстрым и яростным шагом, наклоняется и кричит: «Рот закрой! Или я тебе!.. Посылать он меня будет! Крутизна нашлась!» Я смотрю в его глаза, и его черты лица были такие непропорциональные. Я даже подумал: надо же, никакого золотого сечения хотя бы на 1 квадратный сантиметр. Потом заглянул в его глаза и понял, что шутки плохи. Он стал так же быстро уходить, а я говорю: «Да уж, это всё, что вы можете – взять и наор…» Он подбежал ко мне снова и сжал руку в кулак. Все на нас смотрят, я хочу провалиться сквозь землю и при этом язык чешется сказать : «Папаша, без тебя разберёмся с очередью, тем паче ты инвалид, иди отдыхай», но риск остаться без сознания на пару минут был очень высок. И он мне своим диалектом (в моём переводе): «Я сказал закрой рот! Много из себя строишь тут!» Здесь я чуть не засмеялся. Боюсь подумать, что бы было, если бы засмеялся. Но упрекнуть меня в “крутизне” – это просто, конечно, ему не хватило слов, чтобы выразить примерно следующее: “Молодой человек, я ценю ваше вежливое замечание по поводу очереди,  и да – я неверно выразился, когда подошёл к кабинету, а вы стараетесь быть доброжелательным, но – понимаете ли – мы и вправду заняли очередь перед вами”. Ну куда там деревенскому пахарю до культуры?..

Когда это внеприродное создание отошло, впервые за последние много лет захотелось показать ему гордый средний палец на руке. Это, конечно, не помогло бы делу, а подлило бы масла в этот дикий костёр цыганских страстей. Но мне так сильно захотелось, чтобы я всё равно прошёл в очереди перед ним. Тут вышел хирург. Он часто выходит покурить. Как-то странным образом мы пересеклись взглядом, и я вежливо спрашиваю: «Скажите, а вы могли бы подписать мне направление на Минск без очереди?» И сам удивляюсь своему нахальству. Хирург тоже удивился такой наглости, но именно в эту секунду он почему-то подошёл ко мне, взял снимок и спросил:
— А какое направление?
— По мениску и коленке.
— Было повреждение?
— Не было, но побаливает часто.

Роковая минута. Облом перед всеми (особенно перед «большим папашей» цыганских кровей) или торжество. Вспомнит ли он меня, что я раньше приходил уже. И хирург говорит: «Ну тут все повторные в принципе. Но.. Давай, заходи» (он даже не пошёл курить!). О боги! Я так благодарил Мироздание. И это было лучшим и приятнейшим «фак ю» в моей жизни, которое не пришлось показывать рукой.

В 11:00 был уже дома. Но и это не конец. После обследования в Боровлянах ведь снова придётся идти в военкомат. В 7-й раз. Трындец.

Берегите свои нервы.
Юра