Я скучаю по Будапешту. Дунайские пейзажи неповторимы, венгерская речь пленительна, а купальни волшебны. Был ли он вообще? Может, видение? “Однажды мне приснился сон, будто я бабочка. И когда я проснулся, долго не мог понять, кто я: человек, которому приснилось, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она человек?” — приписывают это одному из китайцев (там целый список кандидатов), но как тонко подмечено. Путешествия учат не привязываться к месту, но Будапешт мне был как второй дом. С Сиракузами я пока что договариваюсь об условиях аренды: столько условий надо учесть перед тем, как выйти в город. (Главное — куда именно идти, особо некуда, и с кем — ибо пока так и не понял, как работает общественный транспорт). Потому наш договор пока на том и зиждется, что учусь денно и нощно. Это делает меня моложе на 10 лет и придаёт энергии.
ПОВСЕДНЕВНОЕ
Новым понятием на прошлой неделе стало «веб-доступность» — серия практик, которые позволяют пользоваться интернетом людям с разными ограничениями (или – особенностями, как там политкорректно? глухие – для них делают субтитры к видео-фрагментам; дальтоники – для них не смешивают в кучу миллион цветов и поддерживают контрастность так, чтобы текст и фон не сливались; слепые – для них описывают словами все изображения и видеоролики, чтобы автоматические программы, читающие текст сайта вслух, поведали им, что изображено на картинке). Это как туалеты есть для людей синвалидностью, или пандусы, или плавные съезды с тротуаров (без бордюров). Как показывает практика, это удобно для всех. Так и в интернете: доступ к ресурсам получают все заинтересованные пользователи.
В понедельник на испанский нужно было подготовить групповую презентацию об археологических чудесах Мексики. В нашей группе было аж восемь человек, поэтому мы поделили выступления на подтемы, ведь каждый должен был что-то сказать. Я написал и выучил наизусть свои 5 предложений с простой лексикой. Проговорил текст с чувством, толком, расстановкой и показал три распечатанные картинки столицы ацтеков тем, кто слушал (не знаю даже, слушал ли кто-то). Остальные просто читали с телефона, быстро и непонятно. Короче, одноминутный перформанс привёл к тому, что один парень подбежал ко мне на улице после урока и говорит такой: «Юри, откуда ты так хорошо говоришь по-испански?» У меня глаза на лоб: «Я? Говорю по-испански?» Назавтра преподаватель раздавал упражнения для работы, подошёл ко мне и говорит: «Юра, ты это уже всё знаешь, но повтори, думаю, что-то полезное найдёшь». Я опять не совсем понял, откуда он это взял.
Собственно, вот те пять предложений, которые я продекларировал: «La capital de los aztecas, Tenochtitlan, fue construida en el lago Texcoco y diseñada para replicar Teotihuacán, porque se consideraba el lugar donde salía el sol. Los aztecas construyeron puentes para conectar la ciudad con la tierra. Ellos construyeron un acueducto de 3 millas desde los ríos en las montañas. La gente construyó chinampas – tierras artificiales – en el lago para sembrar la comida. En medio de Tenochtitlan estuvo el Templo Mayor donde los aztecas sacrificaron humanos» [«Столица ацтеков, Теночтитлан, была построена на озере Текскоко и должна была напоминать Теотиуакан, потому что считалось, что там родилось солнце. Ацтеки построили мост, соединяющий их город с сушей. Они построили акведук длиной в три мили [несущий воду] из горных рек. Она создали в озере “чинампы” – искусственые островки – чтобы выращивать еду. В центре Теночтитлана находился Большой Храм (Темпло Майор), где совершались человеческие жертвоприношения»]. Просто. Не испытай это на себе, никогда бы не поверил, что одно махонькое выступление без бумажки заставит людей думать о тебе больше, чем ты пока что есть.
В понедельник был семинар по принципам обучения и преподавания. Начитавшись дома о бихевиоризме, мы пришли в класс подготовленными, а Тиффани все три часа провела урок в духе этой теории. Она задавала вопросы и раздавала конфеты тем, кто отвечал правильно (я получил четыре штуки!) – т.е. подкрепление, или поощрение (принцип: подкрепление повышает частотность нужного поведения). Она раздала для самостоятельной работы буклет с упражнениями по принципу «если правильно ответил на первый вопрос, переди к четвёртому, если неправильно, продолжай отвечать на вопросы по порядку», т.е. обучение на пошаговое овладевание материалом – бывает линеным и разветвлённым (либо по порядку, либо по веткам — смотря какую тему ты знаешь лучше или хуже). Принцип тут такой: человек работает самостоятельно с той скоростью, которая ему комфортна, и останавливается дольше там, где у него вопросы. Тиффани, наконец, посадила нас в группы по четыре человека, дала 15 минут на то, чтобы выделить основные понятия в бихевиоризме (по подтемам, я был в группе классического обусловливания — по И.П. Павлову, как символично), и потом только проверила, что у нас получилось. Принцип: есть стимул (задание) и есть реакция (наши ответы), а что там происходит в наших головах, не важно. Потом раздала три учебные ситуации, в которых описывался процесс обучения (кто-то учил кого-то), а нам надо было найти их и выделить поведенческие действия, относящиеся к бихевиоризму (например, учитель говорит: «Молодец, хорошая работа» — это социальное подкрепление; учитель даёт серию упражнений на закрепление какого-то навыка и потом надо освоить несколько навыков друг за другом – это принцип последовательного формирования поведения и последующего структурирования поведения в более сложное).
Короче говоря, я хочу сказать вот что: мы не просто читали о бихевиоризме, мы увидели на практике, что он работает и как именно работает. Будет ещё один семинар по этой теме, и я поражён в очередной раз, насколько всё продумано до мелочей. «Мои занятия сделаны по дизайну», — почти каждый раз нам говорит Тиффани, и я в приятном изумлении. Поразительно, как она знает конкретно, что именно должны знать мы, и делает акценты на фундаментальных вещах. Она не лекторствует, но её ответы или комментарии, в сущности, это мини-лекции (опять же – бихевиоризм: преподнесение/ объяснение материала по кусочкам, не всё сразу). Боюсь предположить, сколько времени у неё ушло на то, чтобы про’педдизайн’ировать этот курс.
ВЕЧНОЕ
В воскресенье, заваленный домашней работой, я почувствовал внутренний протест и решил подумать о вечном. Стрельнуло в голову почитать литературу – не кого бы то ни было, а Шекспира. Выбрав самую короткую из его пьес – «Юлий Цезарь» (в блистательном переводе Михаила Зенкевича), – я не подозревал, что в ней таится бездна смыслов. Это оказалось отнюдь не лёгким чтивом на вечер (как я мог допустить такую мысль о Шекспире?). Без преувеличения «Юлий Цезарь» – одна из самых значительных пьес, которые я прочитал в своей жизни. Не менее значительным был комментарий к ней А.А. Аникста, известного шекспироведа.
Сухой сюжет таков. Заговорщики убивают Цезаря, собирающегося назначить себя императором и переделать Рим из республики в империю. Народ, побуждаемый речью близкого друга Цезаря – Марка Антония, – ополчается против заговорщиков, сжигает их дома, и заговорщики убегают. В финальном сражении войско Марка Антония и Ко побеждают худенькое войско заговорщиков. Протагонист – Брут, любимец Цезаря, представленный в пьесе мудрым человеком, придерживающимся идей стоицизма и выступающим за республику (где должен действовать главный принцип – общественное благо). Он проигрывает. Побеждает практичный, юркий и скользкий Марк Антоний (он стоял за дело Цезаря, цезарианство). Сюжет основан, в общем-то, на «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха, но дьявол кроется в деталях, и гений Шекспира заглянул в зазеркалье, чтобы увидеть мир в одночасье и со всех сторон. Это яркий пример политической драматургии.
Возьмём, например, хотя бы такую вневременную фразу из уст Кассия, одного из заговорщиков (Акт 1, Сцена 3), не прекрасна ли она?
| Так почему же Цезарь стал тираном? Несчастный! Разве мог бы стать он волком, Когда б не знал, что римляне – бараны; Пред римлянами-ланями он лев. Кто хочет развести скорей огонь, Тот жжёт солому. Римляне, вы щепки, Вы мусор, коль годитесь лишь на то, Чтоб освещать ничтожество такое, Как Цезарь. |
And why should Caesar be a tyrant then? Poor man! I know he would not be a wolf But that he sees the Romans are but sheep. He were no lion were not Romans hinds. Those that with haste will make a mighty fire Begin it with weak straws. What trash is Rome, What rubbish and what offal, when it serves For the base matter to illuminate So vile a thing as Caesar! |
Заговорщики не группка людей, возжелавших власть вместо Цезаря (не без этого, конечно), но это те люди, которые видят, что Цезарь стал мнить себя божеством на земле, и потому дальше будет только хуже для всех. Парадоксально: как публичная фигура Цезарь всемогущ. Тем сильнее разрыв с тем, какой он как земной человек: страдает эпилепсией, всё не может произвести наследников, почти не слышит на одно ухо, тяжело и в страхе переживает болезни. Шекспир великолепно играет этим контрастом.
Когда убийство произошло (в день, когда Цезарь должен был стать императором), люди вышли на площадь узнать, что же случилось и получить ответы на вопросы, тогда мудрый и рассудительный Брут (которого смогли убедить участвовать в заговоре самым последним) выступает с риторическим вопросом и простым объяснением (Акт 3, Сцена 2):
«И если этот друг спросит, почему Брут восстал против Цезаря, то вот мой ответ: не потому, что я любил Цезаря меньше, но потому, что я любил Рим больше. Что вы предпочли бы: чтоб Цезарь был жив, а вы умерли рабами, или чтобы Цезарь был мёртв и вы все жили свободными людьми? Цезарь любил меня, и я его оплакиваю; он был удачлив, и я радовался этому; за доблести я чтил его; но он был властолюбив, и я убил его».
“If then that friend demand why Brutus rose against Caesar, this is my answer: not that I loved Caesar less, but that I loved Rome more. Had you rather Caesar were living and die all slaves, than that Caesar were dead, to live all free men? As Caesar loved me, I weep for him. As he was fortunate, I rejoice at it. As he was valiant, I honor him. But, as he was ambitious, I slew him.”
Народ соглашается с остальными доводами Брута, ликует, предлагает воздвигнуть ему памятник и стать новым руководителем. А в сущности, народ всего-то и хочет видеть нового Цезаря перед собой, ему не важно, будет это республика или империя. Народ уже смирился с тем, что Цезарь – император. Единовластие, царизм комфортно поселились в сознании людей.
Когда прощальную речь вышел говорить Марк Антоний, он отвергал доводы Брута о властолюбии Цезаря и поиграл на жадности людей: он сказал, что Цезарь-то после своей смерти завещал Рим римлянам (наделы земли в собственность) и крупную сумму денег в каждый дом. И народ понесло – как? у нас смеют отобрать такой щедрый дар? И пошли громить, крушить, сжигать дома заговорщиков. По дороге убили местного поэта только за то, что у него имя было такое же, как у одного из заговорщиков. Дорогая шкура, которой потрясли перед носом плебса, оказалась более злободневной и важной, чем разглагольствования о благе для всех. Брут говорил о высоком – народу надо земное. Марк Антоний воззвал к хлебу насущному – и победил. Брут не говорил о бедности, он боролся за добрую идею о справедливом обществе, где все работают на общее благо. Но этого народ не понял, своих врагов он принял за друзей и сделал их царями. ГЕНИАЛЬНО, господин Шекспир.
Не могу не сказать о том, как меня потрясла мистическая сторона в пьесе. Повсюду у Цезаря были знаки о том, что грозит беда: на улице бродила львица, жертвенное животное оказалось без сердца, жена Кальпурния видела страшный и натуралистический сон об убийстве супруга, но свою интуицию он проглядел. Женская интуиция и проницательность – вот что так глубоко и полезно в лихую годину. Если это видел Шекспир, значит, это давно понимали до Шекспира, и мы оказываемся куда более близкими к той эпохе, чем думаем, к Вселенной в целом. В пьесе, по сути, мужчины напрочь не умеют читать знаки, интерпретируют всё неверно, подгоняют под логику, подавляют шестое чувство – и погибают. А Цезарь говорит вот что (Акт 2, Сцена 2):
| Меня жена, Кальпурния, удерживает дома. Ей снилось, будто статуя моя Струила, как фонтан, из ста отверстий Кровь чистую и много знатных римлян В неё со смехом погружали руки. Сон кажется ей знаменьем зловещим, И, на колени встав, она молила, Чтобы остался я сегодня дома. |
Calphurnia here, my wife, stays me at home. She dreamt tonight she saw my statue, Which, like a fountain with an hundred spouts, Did run pure blood. And many lusty Romans Came smiling and did bathe their hands in it. And these does she apply for warnings and portents And evils imminent, and on her knee Hath begged that I will stay at home today. |
Поразительно точно рисует Шекспир баланс судьбы и свободной воли человека. Словами Брута выражена идея попутного ветра в делах, цикличности человеческой жизни, периодов подъёма и спада, когда человек на пике своей энергии и ветер гонит его в спину и когда тот самый ветер дует прямо в лицо. Трагедию можно предотвратить, если знать, когда ветер дует против нас, и, наоборот, можно привлечь успех, если словить попутный ветер, надо будет только набраться мужества, воли и уплыть в путешествие к другим землям. В жизни у нас есть и судьба, и свободная воля, но нам надо быть достаточно зоркими, чтобы понять, какой период протекает в нашей жизни в данную минуту. Шекспир выразил это поэзией (Акт 4, Сцена 3):
| Враг на подъёме, набирает силы; А нам с вершины под уклон идти. В делах людей прилив есть и отлив, С приливом достигаем мы успеха. Когда ж отлив наступит, лодка жизни По отмелям несчастий волочится. Сейчас ещё с приливом мы плывём. Воспользоваться мы должны теченьем Иль потеряем груз. |
The enemy increaseth every day. We, at the height, are ready to decline. There is a tide in the affairs of men, Which, taken at the flood, leads on to fortune; Omitted, all the voyage of their life Is bound in shallows and in miseries. On such a full sea are we now afloat, And we must take the current when it serves Or lose our ventures. |
Знаки были повсюду. Каска, один из заговорщиков (слегка глуповатый) пересказывает оратору Цицерону удивительные вещи, которые он узрел за один день (Акт 1, Сцена 3). Но Цицерон (мужчина, тоже погибнет потом в четвёртом акте) отнекивается, мол, люди чего только не припишут странным явлениям. А что же странного увидел Каска?
| Какой-то раб – его в лицо ты знаешь – Вверх поднял руку левую, и вдруг Она, как двадцать факелов, зажглась, Не тлея и не чувствуя огня. Затем – мой меч еще в ножны не вложен – У Капитолия я встретил льва. Взглянув свирепо, мимо он прошёл, Меня не тронув; там же я столкнулся С толпой напуганных и бледных женщин. Они клялись, что видели, как люди Все в пламени по улицам бродили. Вчера ж ночная птица в полдень села Над рыночною площадью, крича И ухая. Все эти чудеса Совпали так, что и сказать нельзя: «Они естественны, они обычны». Я думаю, что зло они вещают Для той страны, в которой появились. |
A common slave—you know him well by sight— Held up his left hand, which did flame and burn Like twenty torches joined, and yet his hand, Not sensible of fire, remained unscorched. Besides—I ha’ not since put up my sword— Against the Capitol I met a lion, Who glared upon me and went surly by, Without annoying me. And there were drawn Upon a heap a hundred ghastly women, Transformèd with their fear, who swore they saw Men all in fire walk up and down the streets. And yesterday the bird of night did sit Even at noon-day upon the marketplace, Hooting and shrieking. When these prodigies Do so conjointly meet, let not men say, “These are their reasons. They are natural.” For I believe they are portentous things Unto the climate that they point upon. |
Дивно. Не только это происходило. Кальпурния заклинает Цезаря не идти в Сенат, потому что повсюду зловещие знаки (Акт 2, Сцена 2):
| Ты знаешь, Цезарь, я не суеверна, Но я теперь боюсь. Сказал мне стражник, Что ужасы такие он видал, Каких себе представить мы не можем. На улице вдруг львица окотилась; Могилы выплюнули мертвецов; По правилам военного искусства Меж туч сражались огненные рати, И кровь бойцов кропила Капитолий, Был ясно слышен грозный грохот битвы: Стонали раненые, ржали кони… По улицам метались привиденья, Ужасным воем поражая слух. О Цезарь. Это всё необычайно, И я страшусь. |
Caesar, I never stood on ceremonies, Yet now they fright me. There is one within, Besides the things that we have heard and seen, Recounts most horrid sights seen by the watch. A lioness hath whelpèd in the streets, And graves have yawned and yielded up their dead. Fierce fiery warriors fought upon the clouds In ranks and squadrons and right form of war, Which drizzled blood upon the Capitol. The noise of battle hurtled in the air. Horses did neigh, and dying men did groan, And ghosts did shriek and squeal about the streets. O Caesar! These things are beyond all use, And I do fear them. |
Все эти вещи – предзнаменования, нам как читателям они понятны. Понятно, что к добру не приведут, впереди многоликая смерть, и не только Цезаря.
Я не пожалел ни секунды из тех двух с половиной часов, что провёл с Шекспиром вместо изучения книги о компетенциях педагогического дизайнера. Вспоминая Арабскую весну, помня о наших перевыборах дома, я ошарашен был теми откровениями, которыми инкрустированы страницы пьесы, возраст которой 400 лет. Не менее поразительны были те места, где Шекспир-мистик посвящает читателя в механизмы работы Вселенной через знаки и через цикличность, которые надо уловить интуицией. Шекспир – это провозвестник на нашей планете, кто бы ни скрывался под этим именем.
Берегите себя и своих близких.
Юра! Восхищаюсь тобой! Как ты все успеваешь?!!! Талант и гениальность- здорово, но высокая дисциплинированная работоспособность- это как талант Шекспира! Огромное спасибо!
Береги себя!