Вот и родные земли. С неба в этот раз их не было видно вовсе, потому что у нас, как в Северной Корее, климат начинает меняться по мере притеснения свободы. Так, только почти в 30 метрах от земли мы увидели саму землю. Самолёт авиакомпании «Люфтганза» довёз нас быстро и стремительно. Помню, во Франкфурте стою в очереди на посадку, слышу исключительно русскую речь и недовольные комментарии: «Да чего это все стоят? Что, идти быстрее нельзя?» Или, когда ждали поезда в терминал, сзади кто-то по-русски сказал: «Что эти бараны стоят?», имея в виду немцев, по-видимому. И т. д. Я уже подготовил себя морально к «хорошему» старту.

И не ошибся. Вот, перед глазами аэропорт с надписью «Минск/Minsk», который в этой дымке, нависшей над Беларусью, зловеще напоминал страшное место расправы. Паспортный контроль прошёл довольно быстро. Багаж получил очень быстро также. И поскольку у меня было две багажные сумки, то весьма упитанный с розоватыми щёчками таможенник попросил меня пойти в красный коридор. Цель – сканирование багажа. Сразу скажу, что так его и не сканировали. Ребята нашли, с чего можно содрать деньги и без этого.

На мне висело две сумки через плечо и ещё рюкзак. Второй таможенник (умолчим его имя) попросил меня вежливо поставить багаж на весы. Я тогда не понял, что под багажом имеется в виду каждая сумка, включая ручную кладь. Я стал снимать с себя поочерёдно сумки, по мере того как очередь сзади пополнялась. Таможенник попросил меня делать это быстрее. Я на него пристально посмотрел и сказал: «Так помогите мне, вы же видите, что надо снять сразу сумки с плеч». На это таможенник вежливо отвернулся и пошёл караулить других пассажиров с большими сумками.

Багажные сумки завесили 46 кг, потом добавилась сумка с ноутбуком (+ 9 кг), потом – сумочка с несколькими вещами (+ 3 кг), и, наконец, рюкзак с учебниками – ещё плюс 12 кг. Итого общий багаж завесил 70 кг. С какой радостью подлетел ко мне таможенник и, пытаясь сдержать восторг, спокойным голосом отметил, что у меня перевес 20 кг и что нужно платить по 4 евро за каждый килограмм: «В сумме получается 80 евро», – отметил таможенник, ликуя от хорошо выполняемой работы. Я приподнял брови и поинтересовался, с каких пор у нас людям зарплату в евро стали платить. Он поспешил успокоить: «Не переживайте, платить нужно в белорусских рублях». Я всмотрелся в его глаза и спросил: «Вы серьёзно? У меня нет столько денег с собой». Его это не смутило: «Вас же кто-то встречает, да?» Я говорю, что папа. Он: «Позови папу, я ему всё объясню щас». Я в оцепенении стою и не могу поверить, что мне как гражданину Беларуси нужно, в сущности, заплатить налог за то, что я возвращаюсь обратно. По курсу национального банка он рассчитал, что за неприличный перевес в 20 кг нужно платить 376 тысяч рублей. Я смотрю на расценки и вижу, что за перевес с 17 кг нужно платить 317 тысяч. Я напрямую спрашиваю: «Пожалуйста, давайте хотя бы оформим на 17 кг, это ведь абсурд брать такие деньги». Он: «Вы что, я не могу, вы же видели, что у вас 20 кг перевес».

В возмущении и непонимании, за что наше государство так не любит своих граждан и старается обобрать его при каждом удобном случае, я позвал папу пройти в красный коридор. Папа пришёл и таможенник говорит ему: «Вот такая ситуация. Вернулся ваш сын [как будто папа и не знал этого], у него много вещей, видите сколько. На 20 кг больше нормы. Надо платить. У нас расчёт – 4 евро за каждый килограмм». Папа смотрит на меня и говорит: «С возвращением на Родину!» Это напомнило мне известный анекдот про двух червячков – папу и сына – которые сидят в навозе, а папа-червяк рассказывает младшему о том, как хорошо живётся всем насекомым вокруг на деревьях, в цветах и проч. И, когда сын спрашивает, а почему они с отцом живут в навозе, папа гордо отвечает, что это их родина.

Вообще-то, у меня нет претензий к таможеннику, он выполнял свою работу. Даже, отмечу, очень правильно всё делал. Он стал говорить, что это правило, заставил меня пройти с ним и прочитать эти написанные красным цветом правила. Что они так и не сделали и что я считаю промахом, так это то, что через сканер они мой багаж так и не пропустили.  Учитывая, какая щас неспокойная ситуация, я бы хотел как житель Беларуси, чтобы каждого в красном коридоре проверяли в сканере. Минус вам, товарищ таможенник и минус вашему начальнику, который по-гусарски расхаживал и следил, чтобы платили все, кто попал в красный коридор.

Когда мне выписывали квитанцию об оплате, я стал говорить о том, что ни в США, ни во Франкфурте, где нас проверяли, никто не говорил, что у меня перевес. Уж тем более не брали денег. Он стал открещиваться, объясняя, что это ведь там, а в СНГ единые правила. На что я ему снова говорю, что в Украине, когда я летел прежде, меня выпустили с двумя сумками без никаких проблем. Он тогда стал романтиком: «Вы знаете, это ведь не самое страшное, главное, чтобы было здоровье». Я не выдержал тут: «Вы знаете, что вы таким образом отбираете у меня три стипендии. О каком здоровье говорить? Как вообще я теперь хочу ездить через этот аэропорт, если здесь всё делается для того, чтобы не хотеть в него даже заходить?» Он, правда, ничего не говорил на этот счёт. Он старался быть вежливым, как мог. Заметил только: «Но ведь это правила такие, мы их не скрываем ни от кого». «Правила, которых в других странах нет, да?» – риторически вопросил я?

Он заполнял форму и в пункте «носители информации» (я ведь учебники вёз) он поставил галочку «нет». Я спросил: «Почему же? А книги, за которые я щас плачу?» Он: «ну, имеется в виду, что там нет ничего, что бы подрывало политику государства» (или что-то типа того). Я: «Да уж, учебник древнегреческого очень сильно подорвёт политику нашего государства». Потом я спрашиваю: «А что делают люди, у которых нет денег? Выбрасывают лишний багаж?» Он: «Нет, никто не выбрасывает, все платят. А куда выбрасывать?». «Ну конечно, здесь даже урн нет в аэропорту», – уже не без иронии сказал я (что правда, я нашёл только одну маленькую, и ту в туалете). Выписав квитанцию, он сказал, чтобы я не расстраивался и в следующий раз был бдительнее. «В следующий раз я через Минск не полечу», – немного на разогреве ответил я. Он повернулся к отцу и говорит: «376 тысяч и столько-то рублей. Попробуйте без сдачи, пожалуйста». Папа говорит: «У меня крупные только, 400 вот». Он отвечает: «Тогда подождите. Сдача будет. 13 тысяч». Папа ему: «Двадцать три». Таможенник не обратил внимание. Поверлся к своему начальнику, даёт деньги и говорит: «Вот, …-вич, сдача – 13 тысяч». Папа ему: «Двадцать три, а не тринадцать». Таможенник: «Разве? Ой, да, двадцать три. …-вич, сдача 23 тысячи там». «Сколько?» – переспросил начальник. «23», – отпарировал таможенник. «С математикой у него не всё в ладах», – подумал Штирлиц.

Он вернулся через минуту со сдачей – 21 тысяча. Говорит: «Вы знаете, пока нету сдачи, подождите, пожалуйста». Папа ему: «Не будем мы ждать, поедем». Он: «Просто мелочи там нет». Я ему: «Если это поможет нашей благополучной стране, то пускай будет так». Таможенник ничего не ответил и мы, взяв с папой сумки, пошли на выход. Там нас ждала мама и соседка Олеся, за что им благодарен очень. Так, под лёгкий дождик, мы вышли из здания без 2/3 маминого аванса (или даже зарплаты, что более правдоподобно). Остаётся вопрос: почему в Беларуси у людей по закону отбирают то, что не принадлежит государству?