Дорогие друзья, любезнейше и покорнейше прошу простить меня, этакого мечтательного студента, что не давал никаких сведений о себе со второй половины марта. Пожалуй, мне хотелось посмотреть, что остаётся в памяти, если ничего не фиксировать в письменной форме. Теперь знаю: только память об эмоциях. Забываются многие мелочи, многие события становятся неважными или переоцениваются. Так, например, сейчас мне уже не кажется, что в марте было что-то особенное, кроме резкого похолодания. От плюс 25 до плюс 6, и такое занижение на 2,5 недели. Радует то, что стали цвести деревья (так называемое английское «blooming»). Что же всё-таки было такого яркого или интересного?

Во-первых, на уровне эмоций могу отметить, что, как и говорили нам на ориентации, моя душа успокоилась и воспринимает жизнь в Штатах как нечто обычное. Ко многому привык. В частности, бассейн. Т. к. хожу туда каждый день, то заметны кое-какие изменения на теле. Конечно же, не мышцы Брэда Питта или Энди Уитфилда (из сериала «Спартак» с Люси Лоулесс – бывшей воительницей Зеной), однако это прекрасно. Снова исполнилась визуализация о бассейне, я ведь так этого хотел перед отъездом.

Во-вторых, разрешился более-менее вопрос с профессором Маком. Он замял весь инцидент, написал в Вашингтон только, что мы с Денисом не успеваем по его предмету. Что, конечно, облегчило нам жизнь здесь, всегда легче оправдаться, когда в твой адрес нет прямых обвинений. В-третьих, мы немного разошлись с Денисом. Нисколько не хочу сказать, что перестали общаться или видеться, нет. Всё на своих местах. Ушёл разве что элемент авантюры, на которую можно было бы пойти, меньше шутить стали, наверное, меньше принимать устремления один одного. Он весь в политике, я – в литературе и искусстве. Мы даже как-то спорили об аллегории Платона «человек в пещере». Долго рассказывать, что это, можно в Интернете найти. У него была однозначная интерпретация: человек – это общество, тени – это философы и т. д. У меня более философский подход: человек – это образ каждого из нас, кто ограничен своим познанием или незнанием, тени – это то, как мы воспринимаем окружающее, никогда до конца, никогда глубоко, никогда полно. Ну и т. д. И каждый может по-своему это прочитывать. В том-то и прелесть литературы, и Платон, в общем-то, в первую очередь оформлял свои мысли в произведении литературы. Денис был уверен только в том, что он прав, вытесняя из сознания идею того, что есть другие версии. И так несколько раз, пока сильно не поспорили. Теперь всё утряслось, естественно, и как бы забыто, но последствия ощутимы.

В-четвёртых, стали теснее общаться с Самантой. То и дело выезжаем с ней исследовать ресторанчики всякие. Из недавнего – мексиканская еда. Потрясающее изобретение человечества, вот только бы чипсов поменьше было. А так – вкусно, что готов облизывать пальцы всех клиентов таких заведений. Ну, почти всех. В-пятых, 21 апреля на работе устраивают прощальный обед тех, кто выпускается в этом году (Брэд Коул, Саманта, Кристина Райс) и кто уезжает в Беларусь в этом году, т. е. я. Это так мило и приятно. Ко мне очень тепло относится мисс Дебби и мисс Шерри, конечно, огромное им за это спасибо.

На весенних каникулах, кстати, произошёл смешной эпизод. Идя как-то утром около Дрейпера, заметил, что две сударыни что-то фотографируют на дереве. А на дереве оказался велосипед. О как я был счастлив в тот момент, что камера тоже была под рукой. Кто это сделал, остаётся неясным. Только следы «преступления»:

Уроки идут отлично. На последнем уроке испанского Кэрол де Россе (de Rosset) объявила, что домашнюю написали просто из рук вон плохо. Все. Я подумал про себя, что это невероятно, я не мог настолько ошибаться, чтобы из 100% набрать, например, 50% или даже 70%. Т. к. свою домашнюю я посылал ей по электронной почте (это можно, это даже лучше, меньше бумаги тратится), а под рукой был компьютер, я открыл файл и стал проверять, что я сделал не так. Оказалось, что у меня была одна-единственная ошибка. И то в исключении. Нужно было прилагательное «bueno» в мужском роде перед существительным урезать до «buen». И всё. Я, конечно, понял, что она просто не смотрела ещё моё домашнее задание и решил ничего не говорить. А через урок мы пересеклись на коридоре и она сказала: «Юри, забыла сказать, у тебя у одного 97% по домашней в этот раз, молодец! Так продолжай!» Штирлиц сдержанно улыбнулся и подумал: «Да! Справедливость триумфует!»

Моя влюблённость в профессора немецкого фрау Хох остаётся тайной для неё. Я уже ей предложил свои услуги гида, если вдруг она приедет когда-то в Беларусь, чему она широко улыбнулась. Ей около 60, но она выглядит на 42, поэтому я считаю, что это женская победа над возрастом. Говорят, у нее был муж, который потом развёлся и женился на другой преподавательнице Берии-колледжа (Berea College), но слухам верить иногда опасно.

Сразу после весенних каникул я устроил очередную презентацию по немецкому языку, пропагандируя метод Елены Геннадьевны Фоменок, который она нежно называет «от простого к сложному». Его суть: тексты читать нужно несколько раз, выписывая фразы и словосочетания, а не отдельные слова, и так заучивать. После нужно составлять различные предложения с различными клишированными фразами, чтобы лучше запоминалось. Я огромный сторонник этого подхода, потому что на себе знаю, что он работает. Работает безотказно. Поэтому с ним и поделился с ребятами, которые пришли.

Профессор Карлевейл по мифологии продолжает меня удивлять. Он просто Синило в мужском костюме и несколько более спокойный. Мне нравится всё, как он преподаёт, абсолютно. И материал, и слайды, и речь его необыкновенно американо-английская. И вот как-то я подошёл к нему после уроков спросить, а случаем не лингвист ли он. Потому что он постоянно объясняет нам этимологию слов. Например, слово «ностальгия» происходит от греческих слов «nostos» (возвращение домой, англ. «homecoming») и «algos» (боль, англ. «pain»), т. е. «тоска по дому». И вот он ответил, что нет, он всего-то специалист по античности эпохи классики (по-английски это звучит просто «classics», вот это американское подразумевание, легко может сбить с толку). И что он преподает классическую этимологию, латинский и в следующем году – современные адаптации древнегреческой литературы эпохи классики. А через два дня я зашёл к нему в офис спросить, какие есть неплохие учебники по греческому и латинскому, потому что я не хочу забывать их. Он спросил, а зачем мне древнегреческий, и тут же ответил: «Читать Новый Завет?» Я: «Да нет, мне это не интересно, Еврипида почитать в оригинале». Он: «Но ведь Еврипид – это настоящая проблема даже для эллинистов». Я: «Но в русских переводах Анненского 40% – то, чего тот не писал». Он: «О! аннЕнский? (sic!) Я слышал о нём». Я: «Вот. Но я в принципе способен к языкам» Он: «Ну, пожалуй, да, раз ты пришёл со мной разговаривать на моём языке об этом. Послушай что. Вот у меня есть 2 учебника, которые 5 лет стоят без дела. Просто забирай их». Я: «Э…. Спасибо. Вот так просто могу взять?» Он: «Да, бери, раз ты хочешь этим заниматься. Правда, к ним есть отдельный учебник с ответами, но я его не приобретал» Я: «А они вам совсем не нужны?» Он: «Это учебники по классическому древнегреческому. Если я и буду преподавать древнегреческий здесь, то это будет библейский греческий, а эти учебники не очень годятся». Замечу, что они 2003 года стоят в Интернете новые по 35 долларов каждый. А вот ответы к ним – 140 долларов, что, конечно же, увы, я не могу себе здесь позволить сейчас. Но я на самом деле помню, как мне нравились уроки Галины Александровны Матус по греческому, и я даже мог переводить на него сам. Чего не было с латинским, например. И хотя этот язык ужасно сложный, миллиард словоформ. Одно понятие двойственного числа чего стоит или желательного наклонения! Но меня это вдохновило. Если можно купить за 100 у.е. книгу ответов, не медля сделаю это, но что-то продавец не хочет этим заниматься.

И ещё одно любопытное минисобытие было в магазине «Уолмарт» на прошлой неделе. Я приехал купить сланцы (англ. «flip-flops») с Самантой, а также воду. И чек вышел на $6.66. Решил сохранить его на память, всё-таки необычно, не так ли?..

C соц. приветом,

Юра

Berea College