Инетерсный проект придумала Джин Хох, преподавательница немецкого языка, для среды. Мы читали краткий текст (на 1 страницу) какой-то немецкой писательницы (ну, в общем, её зовут Хельга Новак). Домашним заданием было сделать из него пьесу (т. е. просто расписать реплики по ролям). Так просил учебник. Фрау Хох попросила нас инсценировать то, что мы написали. Поделила класс на две группы по 5 человек. В каждой группе надо было назначить режиссёра. Не тратя сладостные минуты досуга на обсуждения, наша подгруппа охотно согласилась, едва я произнёс: «Ну, я как бы могу, но не очень хочу».

Представление в классе было намечено на среду. Текст взяли тот, который напечатал я. Замечу, что ещё одна девочка набирала на компьютере текст, но у неё было очень много ошибок. Так что в ход пошёл мой вариант. Даже здесь мои навыки скоропечатания негласно все оценили. Откуда это знаю? Потому что Марти Миллер попросил прислать текст по электронной почте, чтобы он был у всех.

Ребята согласились с теми изменениями, которые я внёс. Так, например, в тексте Мария, главная героиня, разговаривает по телефону, но мы слышим лишь её сторону. В пьесу я сочинил реплики, которые бы говорил ещё один персонаж. Таким образом, мы задействовали всех пятерых ребят.

Краткий сюжет рассказа: женщина Мария приезжает ночевать в отель. Парень на ресепшене даёт ей ключ. Назавтра этот же парень с опухшей губой встречает нашу сударыню, а она просит позвонить. В разговоре говорит, что у неё нет денег. Молодой человек всё это слышит. Мария говорит ему, что ей надо пойти взять деньги, а потом она расплатиться. Парень не верит. Она упрекает его, что у неё в час дня пароход уходит. Он требует её билет и закрывает его в сейфе. Мария садится писать письмо некой Шарлотте, в котором нагло врёт, что проживает в отеле уже целую неделю и ждёт, когда та её навестит.

В пьесе почти всё так и было. Некто, с кем Мария говорила по телефону, оказался её любовником из фирмы «Красивые шариковые ручки» («Die schönen Kugelschreiber»), который готов одолжить ей деньги, если только она сама к нему приедет. Но она, как мы знаем, не может. Я был гостем, который выписывался из отеля (две реплики всего). Марти был хлопчиком на фронт-деске, а ещё одна девочка – Марией.

Само выступление длилось 4 минуты, ребята сделали всё отлично. Но вот подготовительный этап омрачила Алёна из России. Точнее, сделала его каким-то негативным. Чтобы сделать из рассказа пьесу, надо что-то добавить и чем-то пожертвовать. Я добавил реплики и одного персонажа, убрал некоторые очевидно необоснованные слова автора (автором была Алёна). Конечно же, она неодобряла всё, что я менял. Когда я учтиво спрашивал, что не так, она причмокивала, как страус после обеда, и отнекивалась: «Ничего!» Когда я попросил группку нашу прорепетировать в третий раз, ребята сказали, что не стоит этого делать, всё итак отлично. Алёна посчитала своим долгом упрекнуть меня: «4 человека не хотят, хочешь только ты один!» Я: «Потому что я чувствую, что нужно ещё раз сделать» Она: «Нет, просто ты дотошный сильно» (англ. «meticulous»). Я: «Да, это верно, но это мой плюс, а не минус». Американцы в этот момент делали вид, что смотрят по сторонам и не слышат, как Алёна наезжает. Когда мы репетировали, а Алёна читала свою партию с отвратительным умирающим голосом, так что никто не слышал, что выходит из её рта – мычание или немецкий язык, я культурно заметил: «Алёна, всё здорово, только давай с выражением прочитай». Она закатила глаза, словно шаман в трансе, и ответила: «Ооо, да что ты придираешься?»

Знаете, недавно на форуме в группе «Битва экстрасенсов», которая «в контакте», одна девочка возмущалась, что про русских на Западе плохо думают. Пришлось отписать ей, объясняя, что большего они и не заслуживают. Мне кажется, это проблема русских. Мыслящий Запад, который не переживает о том, где жить и что есть, умеет вести себя порядочно. В отличие от бывших СССР, которые исторически не могут выбраться из пограничного состояния между нищетой и средним достатком, и научились только показывать друг другу зубы. И несколько людей из России, с которыми я общался и общаюсь, поражают своим негативом, вызванным просто бепричинной злостью, которая в них сидит.

Джексон, мой сосед по комнате, отметил, однако, что это надо вопспринимать как испытание. Люди любят критиковать по поводу и без. И критика – это скрытая форма комплимента, НО! когда она исходит от человека, полного недостатков настолько, что у него хватает лишь сил критиковать всё на свете и любить себя, как самую дорогую мечту, этот человек безнадёжен, его спасёт разве что воздвижение на кол.

Джексон Уильямс, руммейт (roommate)

В итоге выступили мы отлично. К сожалению, у меня есть только фотографии того, как собиралась выступать вторая команда и видео с ними. Но видел 700 МБ, не могу понять, что я настроил в фотоаппарате не так, так что – увы! – покажу каждому при личной встрече.

 

 

Уроки идут здорово. По истории Америки на Гатмэне говорю много. На немецком стараюсь что-то тоже говорить. Но мало. Именно поэтому немецкий в следующем семестре не беру. По поп-культуре США в четверг будем смотреть фильм, и домашнего задания нет, так что среда освобождается. Планирую сходить вечером в кафе с Самантой и порассуждать о горестях жизни. Кристина Райс до сих пор на неё обижается, что Саманта подала заявку на участие в летней программе в Уганде. Что бесконечно эгоистично и глупо, как мне кажется. В следующую среду пишем опять экзамен по макроэкономике, Карин Ваззана не даёт даже перекурить. Бу. Вчера был ливень, а сегодня снова тепло. Вот бы так всю зиму тоже было!..

На работе продолжаю ответственно не работать.

На работе в Public Safety. Мисс Дебби, Саманта, Кристина, Юра, мисс Шерри (27-окт-2010)

С соц. приветом,

Юра.

ФОТОГРАФИИ, СДЕЛАННЫЕ 27 ОКТЯБРЯ 2010 года

Здание, где находится работа в “Public Safety”

Фрост-билдинг, где проходят уроки с профессором Гатмэном и где в подвале хранят змей

На кампусе

Библиотека, ждущая студентов

Дрейпер, здесь проходят мои занятия по макроэкономике и немецкому языку

Конец октября, а тепло (+23 по Цельсию)