Кто из нас не хотел бы ловко и с задором быть Штирлицем и уметь выкручиваться изо всех возможных сложных ситуаций? Некоторые так и ведут себя по жизни, убеждённые, что их никогда никто не одёрнет. На самом деле, это обман. Самое опасное заблуждение – это если начинаешь считать, что вокруг тебя все только глупее. Так, кстати, делает Алёна из России (её фамилия, кстати, Гордиенко, в точку, верно?). Подчёркиваю эту страну с великим русским языком – и до величия непонятными людьми. И задаюсь вопросом, как такой язык смог определить такое сознание у русских? Меня тоже обслуживает этот язык, но сколько бы ни думали самоубеждённые глашатаи идеи о том, что нация и язык – это близкие синонимы, я двести раз невозмутимо скажу – нет. Язык определяет Красоту твоей души (если помогаешь ему тебя же обслуживать), а культура наследуется в среде, в которой живёшь. Пусть я начну говорить по-английски, я от этого не перестану быть белорусом даже – увы! – при большом желании. Сознание формируется бытием (см. Маркса), и язык – только элемент бытия. Скажите австрийцу, что он немец, и будьте готовы бежать спритерский забег, чтобы вас не догнали и не растерзали. Скажите американцу, что он британец (и я сказал Марти Миллеру в шутку на немецком клубе), и посмотрите, как они на это реагируют. Бельгийцу – что он француз. Бразильцу – что он португалец. Мексиканцу – что он испанец. Вы чувствуете абсурд? Так же и мне скажите, что я русский, и вы потеряете доверие к себе надолго. Ну в общем, о моём секретном задании.

Иллюстрация “Самосознание”

Выручил Дениса во второй раз. И, наверное, в последний, потому что некоторая алогичность в его поведении иногда не поддаётся осмыслению. В Берии-колледже (Berea College) обязательное условие успешного прохождения семестра – это посещение семи (из 12 предлагаемых) общестуденческих мероприятий, или конвокаций (англ. «convocation»). На них либо приезжает какой-то лектор, либо концерт даёт какой-то творческий коллектив, либо в театре выступают люди. Я со своими семью посещениями рассчитался 15 октября, а Денису надо было посетить ещё два (и по графику осталось всего два). Он пошёл в пятницу вечером на спектакль, а ближе к концу показа позвонил его товарищ, который сказал, что он едет смотреть нового «Гарри Поттера» (который вышел, кстати, в четверг). Я тоже собираюсь его смотреть, только во вторник. Так вот Денис просто встал и ушёл. Понятное дело, что за это не расценивается, как посещение конвокейшена. А оно предпоследнее. Т. е. можно пролететь и нажить себе неприятности. Он, однако, тоже считает, что самый умный: прилетел ко мне в комнату и возбуждённый пролепетал: «Юра, выручай – пойди сдай за меня карточку. Там всё легко, просто отдай» (как будто я не знаю; карточки – с напечатанными именами, сдать можно только одну). Но он забыл, что американцы вовсе не глупые люди. Из театра ты можешь выйти, но не можешь зайти обратно. Спрашиваю у него, как он это себе представляет. Он сказал, что, мол, постоишь около двери, люди будут выходить, протиснешься. Я ему: «Ты что, серьёзно настолько не веришь в американцев?» Попытаться попросить знакомую сдать карточку было нереально, потому что у неё отключен был телефон. Неоткуда ждать помощи. Да и насколько тупо было уходить со спектакля, который закончился через полчаса. Я понятия не имел, что буду делать, но сказал ему, чтобы он осознавал маловыполнимость такой операции.

Я не мог ему, однако, признаться, что у меня есть своя «защита» и «покровительство». Я снова убеждён, что со мной говорила Вселенная. Потому что я проник в закрытый театр и сдал за него карточку. Конечно, я ему скажу, что он делает нереально глупые вещи и что я в таких делах ему помогать не буду. Во-первых, за это время у меня перевернулась вся душа (что называется, не хотел попалиться), пришлось отсиживаться минут 15 в туалете (хотя он очень красивый и никаких дурных запахов там нет), потому что на коридоре уже стояли люди, которые собирают карточки. Засветись я на секунду – возможно, так легко ничего бы не вышло. Двери в туалете – настоящая звукоизоляция. Мне пришлось прислушиваться со всей силой, чтобы понять – выходит народ или нет. Наконец, устав, просто вышел и – о чудо! – народ тоже стал выходить. Подошёл к выходной двери, достал его карточку, улыбнулся приятной афро-американке и пошёл в комнату, осознав, что потратил 30 минут просто на то, чтобы Денис поехал отдыхать и наслаждаться «Гарри Поттером». Пришлось потом отписывать Саманте и нашей общей знакомой Адине (Adina), работающей в театре, что всё хорошо, всё уладилось, что Денис остался сам смотреть спектакль (потому что писал им смс, что Денису нужна помощь в нелегальной сдачи карточки).

Самый интересный вопрос: как же я проник в театр. Кто-то скажет – случай, кто-то – скрытая закономерность. Я подошёл к театру и стал ждать, когда же кто-то выйдет. Подъехала машина. И кто-то стал выходить. Я понял, что надо сделать вид, что я просто кручусь-верчусь и жду подругу. Девочки, которые выходили, – это работницы театра, и они наверняка, я подумал, знают Адину. Стал расспрашивать их, не видели ли они её, когда она уходит с работы bla-bla-bla. Девочки, которые вышли из машины, тоже работают в театре, т. к. у них был ключ от входной двери. Когда они стали открывать его, я поспешил поблагодарить тех сударынь, которые говорили об Адине, за помощь, так чтобы они скорей уходили и не зацикливались на мне. И они не подвели, уходить стали быстро. Уже закрывалась входная дверь, когда я успел придержать её одной рукой. Одна из входившись в театр девочка обернулась посмотреть, но я знал, что они слышали наш ультракраткий разговор с другими барынями об Адине, и не должны ничего заподозрить. Вторая из них так на меня никогда и не посмотрела. Когда я оказался в большом вестибюле, первым делом надо было унести ноги от света, чтобы никто не заметил блуждающего без дела «зрителя» и не попросил выйти из театра. Те девочки зашли в какую-то открытую комнату, видимо, для персонала, возможно, снять куртки или припудрить носик, и так я проскочил в туалет. Услышать, что кто-то выходит, было очень сложно, иногда приоткрывал дверь посмотреть, что там и как. Наконец услышал овации, понял, что скоро будет время. Ибо выходят зрители из театра за минут пять – глазом не моргнёшь. Надеясь на удачу, вышел из туалета, прикрывая нос салфеткой, якобы кровь идёт (чтобы если что – на меня не особо обращали внимание). Я видел тех двух девочек, одна из них, думается, всё-таки узнала меня, а вторая копошилась в каких-то бумагах. Через минуту покатил на выход народ. Так, присоединившись к толпе и слившись с ней, удалось выскользнуть из театра. «Хорошая работа!» – похвалил я сам себя и, ещё испытывая нервную дрожь какую-то (возможно, от осознания того, что я делаю то, что считаю несправедливым), пришёл через минуту в дорм и понял, что пропало 30 минут драгоценного времени.

Удачи!

Американский Штирлиц

Штирлиц

Адина

Связь с Космосом