В самой середине февраля зима развернулась и сказала всем: «Я устала». На дворе очень тепло, светит победоносное солнце, оживает природа, а белки так и не заснули, хоть бы их кто-нибудь подрал. Белки – это как в мультике «Ледниковый период», такие же внезапные, быстрые, пугающие и матают хвостиком. Люди ходят в шортах, что, конечно, удивляет и вдохновляет. Всем хочется весны.

На прошлой неделе всё было спокойно, чудесно и размеренно. Во вторник утром сходил в столовую и увидел нечто, что сделало мой день (корявая калька; ибо это американское выражение «it made my day»): на столе, за который присел, лежала записка, адресованная, по всей видимости, каждому, кто там завтракал – «You are beautiful! I love you!» (англ. «Ты красивый (-ая)! Я люблю тебя!»). Согласитесь, увидеть такой необыкновенный анонимный бодрящий посыл утром – это наполовину пережить день счастливо.

Также забавлялся чтением гомеровских гимнов в переводах (с древнегреческого) талантливого Викентия Вересаева (1867-1945). Он переводил Гесиода («Труды и дни», «Теогония»), Гомера («Одиссею» и «Илиаду»), других поэтов, в том числе – гомеровские гимны (греч. «Homerikoi hymnoi»). Они лишь приписываются легендарному слепцу и писались в разное время. Их насчитывается 33, они написаны гекзаметром и посвящены греческим богам. Мы для класса читали пять из них – Аполлону Дельфийскому, Деметре, Афродите, Дионису и Гермесу. Почему им? Потому что они боги-медиаторы (т. е. посредники) между собственно олимпийскими небесными и хтоническими божествами (греч. chthōn – «земля»). И таких смешных слов, которые сочинил Вересаев, я ещё не видел (а мне нравится такой стиль, я бы хотел так говорить) – «огнезарная стезя», «стрелолюбивая дева», «громораскатистый Зевс», «согбенно сидящий», «судья-воздаятель», «многомудрый», «эгидодержавный», «прекраснолодыжный», «прекрасноланитный» и проч.

В. В. Вересаев

Профессор Карлевейл продолжает быть молодцом. Он как-то даже что-то шутил, упомянул павловский рефлекс, а потом посмотрел на меня, указал перстом, и мы поняли с ним, о чём он хотел сказать. Ибо только, пожалуй, Саманта знает наверняка мою фамилию. Но вот студенты бывают странными. Мы уже месяц как сидим на тех местах, на которых сидели изначально. Вдруг откуда ни возьмись на наши места стали претендовать две американки – полная блондинка с изохрюкательным лицом и коричневая брюнетка со стройным телом, но всегда в зелёной кофте. Так вот эта блонди уселась в среду на место Саманты, а её подруга в зелёном свитере – на место Одрианы, которая подруга Саманты. Я потерял дар речи от того, что они это сделала нагло на наших глазах, когда Саманта уже поставила свою сумку на стол. Не найдя нужных слов, я несколько секунд негодовал, пока Саманта соврешенно уравновешенным, но настойчивым голосом сказала: «Прости пожалуйста, барыня, но я здесь сижу». Полная блондинка с лицом изопоросёнка стала ёрзать на стуле и метать взгляд то на Саманту, то на свою коричневую подругу. Та теребила волосы, едва касающиеся зелёной кофты. Я нервно дышал. Саманта не сводила взгляда. У полной блондинки закружилась голова от частых вдохов и поворотов головы, особенно также потому, что её подруга в зелёной кофте не выказывала никакой поддержки. Ещё 4 секунды, и она сдалась. Она напряглась, чтобы встать со стула и уступить законное место Саманте. О как я гордился Самантой в этот момент! Но в понедельник (14 февраля) они снова сели на соседние с нашими места, где сидит Одриана и Майкл. Я судорожно моргнул Саманте, имея в виду, что сегодня праздник и я не хочу его никому портить. Саманта прикрыла глаза и села. Но тут пришёл Майкл. Его удивила эта богиня с изохрюкательным лицом, и он пошёл в наступление. Очень вежливо, очень по-американски он объяснил, что он там всегда сидел, что у него со зрением не всё медицински выверенно, что в конце концов это странно, что эти две подруги бегают каждый урок с места на место и не могут найти покой. Полный изопоросёнок не сдавалась в этот раз, её задело, что парень с ней говорит о том, что она сделала в своей жизни очередную ошибку. Коричневая подруга в зелёной кофте почувствовала себя некомфортно. В этот раз она стала ёрзать на стуле. Я не выдержал и сказал им, что они делают глупости из раза в раз и что это неэтично приходить и занимать чужие места. Но на меня никто не посмотрел. Да и не знаю, выдержал ли бы я взгляда блондинки. Майкл уже оставил DVD-прожиг на теле изопоросёнка, но та не блистала культурой переговоров. Она приняла просто молчащую оборонительную позицию. Брюнетка с зелёной кофтой встала, извинилась и сказала, что Майкл может садиться. Что он – мой птенчик! – и сделал. Мы с Самантой возрадовались победе разума. История закончилась странно – блондинка с изохрюкательным лицом осталась сидеть, где сидела, Одриана села совершенно в другой конец класса, а брюнетка тупо села на пол. Так мы с Самантой познакомились с Майклом и высказали своё почтение ему. Он для самоутверждения переспросил нас: «It wasn’t mean, was it?» (англ. «Я не сильно дерзил, а?») На что мы одновременно отрицательно помахали головой.

На немецком фрау Хох показала, в преддверии разговора о фильме «Мост» (1959), стихотворение о войне. Это удивительный пример зрительного стихотворения. В нём два слова – «der Krieg» (нем. «война») и «Mai» (нем. «май»). Оно называется «Точка поворота» (нем. «Markierung einer Wende»), автор – Эрнст Яндл (Ernst Jandl). В нём под столбиком «1944» – двенадцать раз употребляется слово «война», под столбиком «1945» – только четыре, а пятым написано «май». Май как точка поворота, как знак перемен. Ни к лучшему, ни к худшему, но точно – от войны, от насили. И – к маю. Это гениально. Спешу поделиться.

Ernst Jandle
markierung einer
wende

1944	1945
krieg krieg krieg krieg krieg krieg krieg krieg krieg krieg krieg krieg	krieg krieg krieg krieg mai

Хотя из зрительных стихотворений, если кого-то заинтересовало, наиболее интригующими глаза являются барочные фигурные стихи (эпоха барокко – хронологически это 17-й век). Для примера сходите по этой ссылке – http://magazines.russ.ru/inostran/2006/2/le7.html#_ftn2. И просто покрутите скроллом. Баловался ими и Симеон Полоцкий, даже в Википедии есть образцы его стихотворений в форме сердца и звезды. Такие стихи называются также графическими. Жалко, что они совсем что-то исчезли из европейской литературы.

Вчера был красивый праздник – День Св. Валентина. В Берии-колледже (Berea College) всё украсили какими-то розовыми шариками, в столовой поставили прямо у входа стенд с надписью «С Днём Валентина!» и какими-то нечитабельными пожеланиями. А у брата Саманты был ещё в добавок ко всему день рождения. Поэтому это всё соединили в двухчасовую вечеринку в общежитии Саманты. Было 10 человек, в том числе мы с Денисом. Не знаю, кто ему что дарил, мы подарили две открытки – одну на День Валентина, вторую – на день рождения. Обе смешные. Американцы знают толк в открытках. В отличие от наших праздников, готовить здесь никто не собирался. Саманта сделала вкусный торт (это её конёк), а Эшли – девушка Дональда (Самантиного брата) – заказала шесть пицц и лимонад. Кристина Райс вошла в антураж. Она наедине с собой очень меланхолична и депрессивна, но в компаниях проявляет небывалую доминантность. Так, например, когда зашёл Дональд (ему исполнилось 25 лет) и мы, все голодные студенты, ждали, пока он возьмёт себе первый кусок пиццы, он скромно сказал: «Я.. да не, пусть все берут», Кристина резко прореагировала: «No, it’s your birthday, asshole!» (англ. «Нет уж, это твой день рождения, дурень!»). Там также была 19-летняя девочка Алиша. Внезапно Кристина вспомнила, что у них была раньше подруга Алиша, поэтому она восторженно крикнула: «Ааа! Так ты тоже Алиша! Как наша та Алиша! Но ты теперь новая Алиша!» И весь вечер она её называла «новая Алиша» (англ. «new Alisha»). «Новая Алиша, тебе нравится вот эта пицца?», «Новая Алиша, ты натурал? ты уверена?», «Новая Алиша, давай сфотографируемся» и т. д. Мало сказать, что это смешно, это было нереально странно, так что мы все веселились. Мы с Денисом должны были сфотографироваться топлесс. И таки наполовину у нас получилось. Джейла, едва увидев мускулатуру этого космополита-украинца, растаяла. И позже даже попросила у него потрогать грудь. Разговарили, смеялись, шутили. Был здоровский вечер, одним словом. Разошлись в 20:30 где-то (собирались в 18:00). Саманта подарила мне мягкую игрушку – собачку с надписью «Berea», к которой была привязана коробочка конфет и два шарика, а также открытку. Я ей подарил ярко-красную подушку в форме сердца, на которой было написано «Hugs» (англ. «обнимания»). Таким образом, подарил ей объятия.

Денис, Кристина, Саманта, Юра

Тортик, приготовленный искусницей (искусительницей?) Самантой

(слева направо): новая Алиша, Саманта, Денис, Кристина, Юра, Кэрен, Брэд

Саманта, Дональд, Эшли, Кэрен, Джейла (со спины)

Джейла, новая Алиша, Кристина, Саманта

Те же и Денис

Я решительно иду за кусочком торта

Саманта ест какой-то фаллический хлеб

На выходных ездили с Самантой, Кристиной и Адиной в бар в Лексингтон. Всё-таки 22 года, Америка и хорошее настроение. По дороге заехали в ресторанчик небольшой перекусить. И Кристина немного перебрала с коктейлями. В один момент, едва подошёл официант, она заказала одно блюдо и, соблазнительно глядя ему в глаза, добавила: «Но без говядины. Я еврейка». Мы упали под стол все. От них также узнал, что почти все американцы обрезаны (по-английски обрезание – circumcision). Потому что это культурная вещица. Теперь, Саманта подтвердила, врачи даже не спрашивают родителей, делать ли ребёнку чик-чирик. Берут и отрезают шкурку. Так что если хотите, чтобы вашему чаду, лишь он появился на свет, отрезали только пуповину, надо заранее предупредить врача-энтузиаста. Иначе – на всю жизнь, назад не пришьёшь. Так что почти все в Америке так или иначе обрезаны. Бар в Лексингтоне был просторным, с хорошей музыкой и безо всякого разврата. Люди были всех возрастов – от млада (точнее – от 21-летних) до стара. Дедок там, помнится, отжигал. Даже два карлика расслаблялись. Вход стоил 5 долларов, напитки спиртные – по 5-6 долларов за стаканчик (в принципе, неплохо), но я пил только воду (бесплатно, хихи). Красивый танцпол, ни одной медленной композиции, в отличном ритме до 02:30 ночи. Я не хотел уезжать, это было на порядок лучше тех вечеринок, которые проводятся здесь у нас, в Берии. Помню на потолке светосоздающую аппаратуру – в виде кончика ракеты, очень постмодернистски. И сиденья по периметру в виде сплошных просторных рядов. Денис мне назавтра сказал, что у них была нереальная вечеринка в комнате у Сураба. «Эээх, Денис, – подумал Штирлиц, – что мне ваши пьянки у Сураба! Вот бар – это гениально!»

Сегодня (вторник) профессор Кэрол де Россе по испанскому объясняла что-то про прилагательные, сказала, что названия национальностей созвучны с названиями языков. Например, испанец и испанский язык – оба «español», немец и немецкий язык – оба «alemán», белорус – «belaruso». А потом по-английски отметила, что я «беларашн». Я прямо молча взорвался и тут же регенерировался. А после урока подхожу к ней и говорю, что мы – «беларусиан», и это важно. Никакой Рашки не нужно произносить. Друзья. Мы отдельная нация, с отдельной культурой, и не важно, что нас обслуживает по большей части русский язык. Почти всё западное полушарие говорит по-испански, попробуйте сказать чилийцу, что он венесуэлец. Будет конфузия.

С социалистическим приветом,

Юра

Berea College