Россия как легитимная Родина

На исходе лета нет времени для грусти. Пожалуй, даже больше: есть время только для того, чтобы следить за быстро мерцающей, как картинки слайда, ситуацией в экономике. Но такими наблюдениями заниматься не стоит, ведь проходят дни – и наш первейший долг заполнить его эмоциями позитива. Одним из самых ярких событий лета стала поездка в Россию на неделю (10-16 июля), в течение которой я отчётливо осознал, что быть наполовину русским – это честь. Мой папа русский. Конкретный, до многих колен восходящий русский. И такая же реально белорусская у меня мама. Разница в народах есть, как бы русские ни пытались её стереть или преобразовать её в знак равенства. Однако мне удалось родиться в межнациональной семье, как бы пафосно это ни звучало.

Удивительным было то, что родители ездили в Россию прошлой осенью, и даже не прошёл год после предыдущей поездки. Это не один раз становилось предметом добрых шуток, мол, настолько понравилось гостить, что приезжаем ещё. Собственно, это не просто так поездки. Мы навещали двух двоюродных папиных сестёр в Яхроме, что в 55 км от Москвы на северо-запад. У него ещё есть родной брат в Нижнем Новгороде, но до туда мы не доезжали, да и дядя был у нас в Беларуси на Новый год (2011), так что всё ок.

Сама дорога оказалась довольно долгой, почти 12 часов в машине. Забавными оказались русские дороги, неоднократно слегка выводившие нас из равновесия. Но не потому, что они кривые/разрытые/непроходимые или что-то ещё, а потому что знаки на дорогах минимальные. Чтобы ехать по таким дорогам, нужно либо обладать фантастической интуицией (которая нас подводила, ибо несколько раз мы заезжали в места, в которые не должны были попасть), либо иметь с собой экстрасенса, либо использовать GPS-навигатор (пока его в нашем наличии нет). Однако русская душа ощутима была везде: где бы мы ни останавливались, чтобы спросить дорогу, нам очень по-дружески и с пониманием говорили, куда проехать или как выехать. Даже если не знали сами, то на лице у них вырисовывалась мировая скорбь, которая тут же перерастала в шутку. Это уникальное свойство русского народа.

Самым невероятным лингвистическим открытием о России, ещё до того, как мы добрались до Яхромы, стало то, что русские говорят с акцентом! У них совершенно особая интонация, настолько забавная и настолько отличная от того, что мы слышим в программе «Время», что я потешался. Однако вскоре стало понятно, что этот-то чистый русский и есть язык, заложенный от папы по генам. Мне захотелось им подражать, но – увы! – ничего не получалось.

По приезду я столкнулся с ещё одним примером лингвистической пробки: тётя Галя пришла и предложила нам с папой «скатиться» после большой дороги. «О-о, – подумал Штирлиц, – начинается русский сленг». Я не понял, что тётя Галя сказала и оставил её предложение без внимания. Решил вместо этого спросить, могу ли сходить с душ. О чудо – у меня немного есть интуиции. Тётя Галя имела в виду именно это.

Вообще, в России поражает изобилие растительности. Если Беларусь можно охарактеризовать как страну зелени, где всё скромно и со вкусом, то Россия – это страна нескошенных полей, нетронутой природы (нем. unberührte Natur) и воздуха свободы. Когда мы во второй день после небольших поездок попали на поле, где проводятся лыжные соревнования и прочие зимние заезды, я восторгался огромной травой, клевером (я её по привычке называл «конюшиной», а тётя Лена меня исправляла), ароматом вселенской любви. Нас очень хорошо встретили, относились с огромным почтением и действительно любовью. Казалось, будто мы знали друг друга всегда , хотя я там был впервые и папиных сестёр с их семьями тоже видел в первый раз.

Завтрак, обед и ужин – это был госстандарт, притом такой щедрый, словно мы ели в последний раз. Более того, рассеялись некоторые мои представления (негативные) о русских, с которыми удалось общаться в Штатах. Но в Америке они действительно ведут себя весьма странно, но на своей отчизне им нет цены. Они патриотичны и любезны, я даже не заметил ворчливости и неприветливости, чего весьма ожидал. И это очень здорово, потому что это очередная разница с белорусами. Вот кто и стал неприветливым, ворчливым, негативно настроенным, обиженным и с бесконечными претензиями – так это белорусский народ. Конечно, многое кроется в политико-экономической системе, но многое – ив веках становления нашей ментальности. Душа русского человека стала одним из ключевых моментов, заставивших меня вернуться лоно в русского праистока. Да, я на 50% русский, и – вы не поверите – от этого гораздо легче живётся.

Итак, первый день. Мы приехали, дома был дядя Дима с котом. Пришла чуть позже его дочь и моя троюродная сестра Таня с мужем и ребёнком, и мы тотчас пошли в магазин. Вернувшись, приехала тётя Галя с работы, сразу же стала накрывать обед на стол. Мама раздавала привезённые подарки. За обедом я наслаждался поэзией русской речи в её русском акценте, потому что говор белорусов – это суррогат. Лучше бы наш народ говорил по-белорусски. Либо стремился копировать русскую образцовую речь, она невероятно мелодична. После обеда мы отправились на послеполуденный сон, чтобы вечером быть в силах поехать в гости к семье Таниного мужа. Это тоже было невероятное приключение. Я очень неравнодушен к собакам, у них был трёхмесячный овчар, который был такой же игривый, как и необузданный. Несмотря на то, что во время прогулки по лесу он нечаянно поцарапал мне руку своими острыми зубами, я всё равно не мог нарадоваться его ребяческой шаловливости и озорству. Троюродная сестра Таня – это гениальный человек, с потрясающим чувством юмора и простоты в общении. В целом, общение с русским человеком – это здорово.

Вечер в первый день завершился самым ярким событием поездки – купелью. Мы с родителями никогда не были в святых источниках, и уже тем более не окунались в них. Поэтому купель в 23.00 стала просто сенсацией и трансформировалась в огромную волну позитива. Представьте себе абсолютную темноту, фонарик и купель с температурой воды +4 градуса. Дядя Дима и тётя Галя спросили, кто пойдёт первым. Во мне проснулась авантюристская жилка, и я полез первым. Но откуда было знать, что окунаться надо быстро три раза с головой. Я дотронулся ступнёй до воды и по коже пробежал мороз. И страх: я не сделаю это. Спустившись по лесенке до колен, я понял, что это безнадёжное дело. Но дядя Дима подбодрил и дал наставление: быстро, быстро, с головой вниз, три раза. Видимо, эта часть его речей в тот момент не анализировалась мозгом, ибо я, как вкопанный, стою голый по пояс в ледяной воде, зубы стучат, низ живота свело, моё 63-килограмовое тело трясётся. И окунаюсь первый раз. Вынырнув, мне казалось, что прошла вечность. А ещё нужно было сделать два раза. Говорю папе и дяде Диме наверху: «Тут так холодно и сложно дышать». Дядя Дима: «Ещё раз!» Послушно выполняю. Остался третий раз. Стою, снова собираюсь с духом Окунаюсь. И, простояв там минуты полторы, пулей вылетаю, чтобы скорее обтереться и высохнуть. Но едва вышел из купели, произошло вполне объяснимое физиологическое чудо: организм стал бороться с морозным стрессом и сам повысил температуру тела. Стало тепло, даже горячо – и не хотелось вытираться или согреваться. Это был потрясающий эффект, видимо, его и используют в процедурах закаливания организма. Потом пошёл в купель дядя Дима, потом папа – а потом мама с тётей Галей. Полные впечатлений, мы поехали домой спатки.

Назавтра мы поехали с тётей Леной, старшей сестрой тёти Гали, в город Дмитров (4 км от Яхромы), где наслаждались величием русским православных храмов, самим городом и отличной погодой. Дмитров – небольшой город, но весьма красивый, там даже есть МакДональдс, но мы со спокойной душой прошли мимо его. Единственное, что заставило содрогнуться – это воспоминание об Америке. Прошло уже почти 4 месяца после того, как я не там, но память время умудряется растягивать порой на годы. После обеда мы поехали в Яхрому к тёте Лене на обед с чаем, приготовленным на травах и в самоваре (ааа!), а потом – прошлись по полям за Яхромой, где проводятся зимой лыжные всякие дела. Там ещё находится какой-то санаторий, очень дорогой, мы и по нему прогулялись. Зимой, нам сказали, там нет ни одного свободного места, несмотря на то, что цены нереальные.

Следующие два дня – это отдых на даче у тёти Гали, в Переславле Залесском. Там мы тоже посещали православные храмы и отдыхали на речке и в Плещееом озере. Сходили также в музей утюгов, где очень юморной дядечка рассказал нам о том, что за всю историю было придумано только 7 разновидностей утюгов. Последний тип, электрический, придумали более 100 лет назад, и с тех пор не найдено лучшей ему альтернативы. Вообще, Переславль – место рождения Александра Невского, там ему посвящена церковь, есть также Александрова гора, где находился монастырь, посвящённый ему. Каждый кубический метро воздуха пропитан историей – и в этом тоже величие России. На Плещеевом озере Пётр Перывй построил свою первую потешную флотилию, когда ему было 16 или 17 лет. Озеро – это гигантский резервуар воды, 6 на 8 км. В первый день мы охотно побежали в самую его середину (ибо оно очень долго тянется, тянется вглубь озера, а воды по колено) и плавали. Назавтра узнали, что в газетах писали, будто в озере крокодил. Якобы приезжал неделю до этого москвич со своим домашним питомцем отдыхать на озеро (крокодил ростом с меня – 1 м 80 см), а тот перегрыз поводок и убежал в воду. Так что потенциально крокодил мог сделать нам кусь-уксь, ибо мы были единственными на таком большом расстоянии от берега, в отличие от других людей. Ну это, конечно, если верить прессе.

На даче было очень приятно, уютно, хорошо. Чай тоже делали в самоваре – это заставило полностью проникнуться духом русских традиций. У меня было время позаниматься эзотерикой и пообщаться с Космосом. Мы также ездили на речку. Вода в ней была настолько прозрачной, чистой и светлой, что наш столбцовский участок реки Нёман – это просто канава по сравнению с той речкой. Она, кстати, впадает в Плещеево озеро. И мы прикалывались, будто крокодил уже может быть где-то здесь рядом и сделать «цап» ни о чём не подозревающим отдыхающим.

Рядом с озером также расположен Синий камень – очень языческий, очень еретический и очень прекрасный. Посетили и его и отдали дань традициям старины. Там я тоже попытался выйти на связь с Космосом, но тщетно.

Вернувшись в Яхрому через 2 дня, мы стали собираться в дорогу в Холм-Жирковский, на Смоленщине, откуда родом папа. Снова сходили на ужин к тёте Лене. И, сидя на улице, мы подняли глаза к небу и увидели большое количество воздушных шаров. Это такое популярное развлечение для состоятельных людей, что, как нам сказали, каждый день пролетают над их домами эти шарики. Я никогда в жизни не видел их вживую, притом довольно близко. Они проплывали мимо, и было так спокойно, что прямо умиротворение. С задушевными беседами и наслаждением красотой музыки в природе мы отправились почивать, чтобы назавтра поехать к папиной тёте – тёте Мане (86 лет) на Смоленщину.

Тётя Маня ещё тот живчик и оптимист. У неё 20 кур и петух, а до недавнего времени вообще было большое хозяйство. Она живёт со своим сыном (60 лет), который вышел на пенсию и тоже просто терминатор по силе, форме, жажде жить и отдыхать. Моя мама- истинный белорусский трудоголик – посадила тёте манне какие-то цветы, закатала ей огурцы в банки, а также навела небольшой порядок. У тёти мани я обнаружил книгу «Тайна смерти» и, заинтересовавшись названием, решил прочитать, о чём там пишется. Она не сильно захватывающая, но было интересно отправиться в экскурс по представлениям о жизни после жизни в разных древних культурах. Большая часть книги – о загробной жизни в христианстве, но это я опустил. Тётя Маня настойчиво предлагала мне её с собой забраться, но я отказывался. В итоге она подарила мне 500 российских рублей. В наше белорусское кризисное время это было таким жестом милосердия, что я просто полюбил тётю Маню так, как если бы знал её уже всю жизнь. Переночевав у неё, мы отправились в воскресенье утром домой.

Переезд через границу не был отягчён никакими службами, границы с Россией как таковой почти нет. И когда мы настроились на белорусское радио, я сразу обалдел от обилия звуков [с], [ш], [ц], [дз]. Это было так ужасно и так печально, это был прямой знак того, что мы в Беларуси. За почти неделю мы отвыкли от собственного говора. Теперь у меня новая программа: «Учись выговаривать по-русски, или Язык в сторону подальше от истины».

Общее впечатление от России, конечно, ультраположительное. Естественно, я не идеализирую и обратил внимание на некоторые стороны жизни русских в России, которые мне не весьма приглянулись, однако стоило вспомнить Беларусь – и у нас, в сущности, есть точно такое же. Что пугает, так это белорусское движение в сторону homo homini lupus est, что, возможно, присутствует в Рашке, но не бросилось мне в глаза.

Экономика в стране стабильная. Никто не парится насчёт доллара. Я спросил у дяди Димы, нужны ли ему баксы, как сейчас белорусам. А он говорит: «А зачем? Что с ними делать?» И это улыбнуло. На рынке в Переславле Залесском мы видели много мясной и молочной продукции из Беларуси. Рогачёвская сгущёнка – это просто лучший экземпляр в своём роде. Помню, мы спросили, откуда у них тушёнка, а девушка за прилавком ответила: «Из березЫ», имея в виду наш город Берёзу. Что тоже прозвучало потешно. Политически ситуация стабильная. Нас, в принципе, спрашивали, правда ли то, что показывают о Беларуси по российским каналам, т. е. люди беспокоятся о своих меньших «собратьях». Своей ситуацией они с большего довольны. И это видно по их уровню жизни.

С российским приветом,
Юра

На детской площадке в Яхроме