Утром, бывает, сталкиваюсь с химерными и пограничными образами, которые идут помимо усилий. Они реальнее действительности – гиперболические, обнаженные, осязаемые. В этих образах я узрел ответ на вопрос, почему я люблю Будапешт. Потому что я здесь был прежде. Возможно, в других воплощениях. Все устроено здесь понятно и знакомо: как стоят здания, как продаются товары в магазинах, как работают больницы, как ходит общественный транспорт, как общаются между собой люди (этикет), как звучит венгерская речь…

Вчера наконец-то попробовал лангош, раньше всё не доходили руки. Продавщица лет пятидесяти не говорила по-английски, но рядом оказался мужчина, который вызвался быть толмачом. Разговорился с ним, как со старым знакомым, он мне стал рассказывать о том, что нигде в странах, куда он путешествовал, он не пробовал ничего вкуснее своего домашнего лангоша. И он это говорил так тихо, будто не хотел, чтобы иностранцы слышали. Хотя он-то знал, что я из так называемой Fehéroroszország (букв. «Белая Россия»).

Лангош, купленный на станции Puskás Ferenc Stadion

В прошлое воскресенье с белорусами Богданом и Антоном решили встретиться и пошли в интересное местечко Hintaló Iszoda (≈ «Бар ‘лошадь-качалка’») недалеко от площади Луизы Блаха. Как раз был национальный венгерский праздник – чествование революции 1848-49 гг., но он прошел мимо меня (учёба и прокрастинация съедают изнутри). Светильники с пышными абажурами, приглушённый свет, куча безделушек и рухляди (типа старой печатной машинки – основная технология моего детства до семи лет), семейный уют (некоторая даже теснота, но приятная), смешные обои, венгры кругом, играющие в настольные игры. Как взрослый детский сад. Но я был дома – настолько атмосферное место. Какой ход конём сделал Богдан, чтобы его разыскать, ума не приложу, но место ненадолго подарило мне себя в ребяческой целостности.

Богдан, Антон, я

Вчера (суббота, 22 марта) по Европе прогуливался день борьбы с расизмом, в Будапеште тоже был (“Rasszizmus és idegengyűlölet elleni világnap”). В полчетвертого после обеда ко мне в комнату в общежитии залетел Марлон и говорит такой: «Собираюсь на митинг, расизм и всё такое. Ты не любитель, но я решил спросить всё равно – пойдешь?» Я не собирался, но мне надо было пойти купить весеннюю куртку (которую купил – снова в Pull&Bear, отныне мой любимый магазин):

Фото отсюда

На самом митинге было немного людей, из ЦЕУ считанные люди. Марлон нащёлкал фотографий на телефон:

Саломе Коколадзе (Грузия)

С Саломе

(слева-направо) Роксана, я, Хелена Лопес Брага, Саломе

А накануне Марлон виртуозно приготовил филиппинское адобо – когда мясо готовят в соевом соусе и уксусе так, чтобы оно само отделялось от кости. Для меня сделал ноу-хау и добавил ооооочень много картошки. Мы даже с ним обменялись чудесными репликами:
— Марлон, ты меня колонизировал своей едой.
— А ты меня научил есть картошку, которую мы добавляем на Филиппинах почти что только для запаха.

Маки, я, Марлон

Завтрак с Марлоном

А ещё две недели назад в гостях была Хендер, и мы вместе делали фондю. Нагревали шоколад, смешивали с молоком, чтоб не пригорало, и макали фрукты и печенье в тёплую массу. Облизанье.

Филиппинцы в гостях

На прошлой неделе разговаривал с двумя подругами и обсуждал с ними феминизм. И знаете.. Что бы я ни говорил, но учёба в ЦЕУ на самом деле дала мне большое понимание гендера и феминизма. Где-то это сумбурно, где-то раздражает, где-то не могу принять крохоборства и идеологии, но там, где есть подспудный гендерный дисбаланс, теперь для меня более чем очевидно. А ещё мне стал нравится социализм. Не та порнография, которая получилась в СССР, но теория социализма мне кажется удивительной и, в общем-то, нетрудной в осуществлении. Трудной разве что потому, что богатые люди ни за что не захотят расставаться со своими привилегиями. А про гендер. Вот, например, недавняя новость про герб «Погоня». Автора одной из версий возмутило то, что верхом на коня посадили девушку. Итог – скандал, будет подавать в суд на нарушение авторских прав. Денег ему не надо, главное – вернуть «честь» гербу. Ярчайший пример того, что причина претензии – в гендере.

Вариант с наездницей меня восхищает. Сочнейшая фуксия на заднем фоне! ))

А ещё Марлон недавно поделился думами. С Джей-Джеем у него третий брак уже. Первый муж родился 24 января, второй – в 1989 году (оба были филиппинцами), а третий – белый европеец. «Юра, я только что понял, что в тебе сошлись все черты моих мужей – дата и месяц рождения и цвет кожи. Три в одном». Сказал с грустной ноткой – и мы продолжили пить чай.

Берегите себя и своих близких.