31 марта 2015 г. в венгерской газете «Метрополь», которую в метро раздают бесплатно в час-пик по утрам и вечерам, на третьей страничке в верхнем углу была маленькая справка «О словаре Яноша Араня». Буквально в ней говорилось вот что: «Технология обработки больших данных портала origo.hu подсчитала количество слов, которые использовали в своих стихах венгерские поэты. Оказалось, что самый большой словарный запас – у Яноша Араня. За всю жизнь он положил на бумагу 287 425 слов, из которых уникальными были 59 697, включая 16 тысяч различных корней. В активном словаре среднестатистического человека 3 000–5 000 слов, в пассивном – 10 000, а в большом словаре венгерского языка собрано 110 000 слов. В списке поэтов: 1. Янош Арань (59 697 отдельных слов), 2. Михай Вёрёшмарти (43 938), 3. Шандор Петёфи (32 855), 4. Эндре Адь (30 243), 5. Михай Бабич (27 116), 6. Аттила Йожеф (19 635)».

[оригинал]

Тогда ещё в кручине академических эссе и сумятице сборов в Беларусь эти имена были блёклыми и неживыми, но почему-то фрагмент этот я отсканировал и сохранил. Растворяющийся май, однако, напомнил об этих именах, поскольку неспособность уйти с головой в написание магистерской подтолкнула-таки открыть несколько стихотворений видных поэтов Венгрии в русских переводах. Первое удивление было такое: «Ну надо же, какие люди переводили венгров: Б. Пастернак, В. Левик, Л. Мартынов, Н. Чуковский и т.д.». Вторым удивлением были сами переводные тексты – их ритмика, слог и словарь. Виртуозно качественные стихи, по некоторым не скажешь, будто перед глазами перевод. Потом и сами поэты стали оживать: я полемически взывал с лозунгами к воображаемой венгерской нации вместе с Петёфи, говорил земным языком вместе с Яношем Пилински, не пытался даже посоперничать в красноречии с Яношем Аранем, но зато падал под поезд вместе с Аттилой Йожефом. Строка за строкой смерч поэзии затягивал в свою воронку, в буквальном смысле внутри меня кто-то метался с пылесосом и вытягивал наружу ощущения боли и радости, смирения и возвышения. Тоска по лекциям Синило становилась невыносимой. Это надо было прекращать, но поэзия – скользкая горка, и затормозить на полпути – это не дать чувствам выплеснуться наружу; как короткое замыкание, бах! и ты снова в повседневности: моешь посуду или сидишь в Фейсбуке. Нельзя резко выпрыгивать из потока, ведь он меняет нас в сторону мудрости. Ритм – великая сила. Боюсь, но очень хочу окунуться в эти лазуритовые стихи так, как это могут сделать те, кому венгерский родной; однако пока не время.

Впрочем, что говорить? Пусть кто-нибудь из них скажет сам за себя. Берегите себя и своих близких.

Шандор Петёфи (1823-1849)

РОЗАМИ МОЕЙ ЛЮБВИ…

Розами моей любви
Устланное ложе!
Снова душу положу
К твоему подножью.
Укачает ли её
Ветерок пахучий,
Или глубоко пронзит
Длинный шип колючий?

Всё равно, душа, усни,
Утопая в розах,
В сновиденья погрузись,
Затеряйся в грёзах.
Слово мне во сне найди,
Чтоб оно вместило
Всё, что рвётся из груди
С небывалой силой.

(Надь-Банья, 1846 г., перевод Бориса Пастернака)