Я нежданно-негаданно вспомнил на днях случайный день из жизни в деревне. Мне лет шесть, начинаются утренние новости, приношу в комнату один большой стул и один маленький стул. Сажусь за маленький стул, на больший кладу газету, заканчивается музыкальная заставка, и вот я за диктором повторяю новости, получая от этого огромное удовольствие. Дальше шёл видеоролик, я сидел на стуле и мысленно готовился к следующей порции информации. Скажем так, переводил своё детское дыхание. Что ни говори, а ответственно ведь, меня смотрят зрители! Бабуля кашеварит на кухне, я слышу магические запахи, и как только десятиминутка заканчивается, лечу к ней и спрашиваю: «А ты знаешь, кто президент Украины?» Бабуля понимает, что это мгновение для моего триуфма, и разводит руками: «Не, а хто там прэзiдзент?» «Кууучма!» — кричу я. Бабуля смеётся, и мы садимся пить чай. Всегда с тремя ложками сахара, с кипячёной водой из чугунка. Упражнение «диктор» я делал каждый день целое лето. Каждый день – новый вопрос бабуле. Мне нравилось, что я её обучал одной новой фамилии в день.

Перед этим я хотел управлять экскаватором, потом быть председателем колхоза. Потом вот диктором. После – журналистом, учителем танцев, учителем любого предмета, президентом, программистом и, наконец, устным переводчиком. В седьмом классе английский язык захватил меня сильнее любого другого предмета, и я погрузился в него целиком. Теперь связываю фрагменты этих своих детских профессий: в них мне точно нравилась идея передать другому кусочек того, чему научился сам. «Смотри, это делается вот так», — я представлял, как буду когда-то учить другого. Дома играл сам с собой в «школу», и учил себя самого и некоторые свои игрушки всему на свете, кроме литературы. Тогда я её не любил, не умел понимать, не видел, что от меня нужно. Негодовал, боялся, раздражался и скулил, когда мне ставили четвёрку (по пятибалльной) без объяснения причин. Сейчас, как ясный день, знаю точно, что загвоздка была в учительнице. С её уроков, увы, вынес то, что вопросы никак не связаны с моей жизнью, потому что они вроде как о вымышленных персонажах, а ещё то, что всегда есть один правильный ответ. И – катастрофа – если ты не знаешь это ответ, а скажешь что-то иное, то не получишь хорошую отметку. Вспомню — вздрогну.

В университете стало понятно, что быть переводчиком нас не научат. И английскому толком не научат. Мы делали миллион упражнений дома, потом проверяли в классе, читали что-нибудь и проверяли в классе, никакого индивидуального подхода (я тогда говорил по-английски очень плохо, хотя понимал всё), какая-то система была заторможенная, пассивная. Зато была Синило, были её литература и курс по Библии, и она спасала моё душевное равновесие — уже молчу про знания, которые почерпнул от неё. Она показала, что литература – это именно обо мне, что нет заранее готовых ответов, что важен не только и не столько сюжет, сколько динамика, сам стиль, если произведение зарубежное — переводчики важны. Литература была мне отдушиной. И опять упёрся в то, что в моём обучении первостепенную роль играет именно способ преподавания. Почему на практических занятиях английского я запоминал мало, хоть у нас и было шесть пар в неделю, а лекции Синило вызывали в душе ураган, и я до сих пор помню всё то, о чём она говорила. Почему так?..

Потом первая учёба в Штатах, где я поразился, как за четыре месяца обучения испанскому я уже мог что-то кое-как сказать. С подпорками и костылями, но мог говорить. Наблюдал за тем, как преподают языки в Берии-колледже. Общий знаменатель свёлся к тому, что испанский выстрелил именно потому, что на уроке как будто все задания крутились вокруг меня. Именно мне надо было повернуться к соседу и сказать ему что-то, именно мне надо было выслушать ответ другого и задать вопрос, именно мне надо было проспрягать глагол у доски. В классе 25 человек, а мне кажется, будто сижу один я. Учитель был помощником, всегда в отличном настроении, подбадривал нас, шутил. Оценка отражала лишь то, сколько сил я сам вложил в предмет как на уроке, так и – важнее – вне урока. Никто не учил темы, списки слов и грамматические исключения в один присест. И был результат. Недавно списывался с этой преподавательницей испанского в Берии-колледжу, делился тем, как преподают язык тут в Сиракузах, обсудили учебники, просто жизнь (у неё дочка замуж выходит). Никто не играет во власть, в авторитет, не пугает оценками на экзамене или на ГОСе или тем, что в жизни из нас ничего не выйдет. Кэрол де Россетт, так зовут преподавательницу испанского, тоже очень сильно на меня повлияла как преподаватель.

После университета наступили тревожные годы, когда меня чуть не загребли в армию. Единственным способом не потратить год впустую было продолжить учиться. Хотелось быть связанным с языками и обучением, но это казалось несолидным, ну как в Беларуси я скажу, что хочу заниматься образованием и педагогикой, хочу, чтобы люди обучались эффективнее? Это же нищеброд по определению. Продолжил заниматься лингвистикой в магистратуре БГУ, но то было не совсем, что нужно. И в отчаянном кульбите я решил, что надо заниматься практическими делами, отношениями между людьми, о том, как мужчинам в мире как бы легче, чем женщинам, поэтому решил, что гендерные исследования – моё поле. Я и сейчас думаю, что это интереснейшее поле, если подходить к нему аккуратно. В жизнь пришёл Будапешт, и он меня пленил. А вот гендерные исследования оказались не учёбой, а идеологией, где феминизм облачился в своё демоническое лицо – в образе как одногруппниц в целом, так и преподавателей. Помню, как в конце прошлого года я летел на самолёте в Минск на каникулы и думал: «Я никогда не буду себя ассоциировать больше с феминизмом». Впрочем, думал и том, что все предметы можно было бы структурировать иначе, понятнее, лучше и вообще как угодно, но не так, как это делали там у нас.

И тогда зимой 2014 г. решил, что надо пытаться делать то, что хочет душа, а душа хотела образования. Я подал заявки на три программы, и на все три программы меня зачислили. Англия, Эстония, США – образовательное лидерство, семиотика, педагогический дизайн. Что выбрать? Как не ошибиться в этот раз? Выбирать всегда непросто, страшно упустить что-то потенциально хорошее. Я рискнул с педдизайном, и не прогадал. Изучая теперь педдизайн, я не понимаю, где был раньше все эти годы. Простыми словами, педдизайн – это о том, как создать обучение таким образом, чтобы оно с большой вероятностью было удачным для обучаемого (уроки, курсы, тренинги, семинары, вся учебная программа и т.д.). И это вне зависимости от поля деятельности: психология ведь у людей не меняется, меняется содержание курсов, меняются технологии, меняются требования времени, а нам надо понять, как лучше преподнести материал ученику и взыскать его.

В связи с этим должен поделиться небольшой историей. На прошлой неделе встретился с девочкой-американкой, учится в магистратуре на лингвистике. Она говорила, что будет волонтёрить в новом семестре — преподавать английский беженцам здесь в Сиракузах. Ей надо было составить программу. Ну я пришёл на встречу, сели мы, и эта девушка мне говорит: «Мне надо составить программу, но вести английский буду не я, а три волонтёра, которые никогда раньше не преподавали английский. Одна в понедельник, другая в среду, а третья в пятницу. Домашних заданий нет, это легче». Дальше – больше: она не знает точно ни аудиторию, ни где занятия будут проводиться, ни будет ли какой-то проектор в кабинете, принтер для преподавателя и проч. Т.е. с точки зрения педдизайна почти любое создание программы обречено на провал. Мы не знаем ни кому преподавать, ни кто будет преподавать, ни как, ни где, ни с помощью чего, ни для чего. Только что уровень у людей «очень начальный». От неё требуется программа на 15 недель. Подробная. Я говорю, что здесь нет смысла создавать сызнова то, что давно написано. Есть учебники для таких вот идеальных начинающих (те же Upstream, Headway и иже с ними), они есть онлайн, вперёд, зачем мучать себя и выдумывать новое. Я три часа рассказывал о тех стратегиях, которые мы изучали на педдизайне в этом семестре с Тиффани. Об этом и так известно, поэтому дал ссылки на учебники онлайн, скинул изученные тут принципы преподвания в сбором виде на почту. Сузил цель для неё: начинающий английский для выживания (темы типа того, как спросить дорогу, доехать до магазина, купить продукты, попасть к врачу, соринетироваться по времени, посчитать деньги и т.п.). Девушка осталась недовольна, потому что она хотела, чтобы я помог и сказал, какие конкретно упражнения надо делать, чтобы всё было хорошо на уроке. А я смотрю на неё и понимаю, как неправильно она ставит вопрос. Ведь дело не в самих упражнениях, их забудут назавтра (и они списком есть в Гугле), а дело в том, что останется в голове у человека после урока. А для этого надо ученику грамотно положить в голову материал и потом грамотно его выудить через упраженния (желательно устные). Но ей подавай точечные упражнения. Это как лечить алкоголизм только тем, что не давать человеку пить, но не не пытаться разобраться в том, откуда ноги растут у этой зависимости. Меня вдруг осенило, что она хотела, чтобы я половину работы взял на себя. Вот сопоставляю всё, что она говорила, и ясно вижу, что ей до лампочки были эти принципы, а важно сделать работу в срок, которую она одна не может сделать. Такими делами я, конечно, не занимаюсь. Словом, мне она даже не сказала спасибо за три часа времени, когда мы уходили. Через два часа в Фейсбуке написала, мол, ой, спасибо, надо будет потом задать тебе вопросы по конкретной теме в свете того, что мы обсудили.

Я закончил этот семестр на отлично. Играючи. На днях открыл посмотреть оценку по курсу «Технологии в образовательной среде», и ничего не понял: у меня 101 балл. Думаю: «Всего ж 100 было, может, поменяли что и я не доработал». Да нет, по-прежнему максимум 100. Но мне накинули балл за усердие в комментировании блогов одноклассников. Я просто находил пару минут почитать, о чём пишут другие ребята, и оставлял свои комментарии к тому, что они пишут. Вместо двух-трёх заметок я комментировал заметки пяти-шести человек. Делов-то. Но здесь это оценили таким образом. Мелочь, но меня она настолько прадовала своей неожиданностью. Как будто преподаватель мне дружески подмигнул и сказал: «Молодец, привет тебе с этой стороны экрана».

Сейчас подвожу итоги года. Он был очень хорошим и насыщенным. Но о том – позже.

Берегите себя и своих близких.