Погода в Сиракузах беспощадна в отношении меня. Американцам, как всегда, тепло, а мне в +7–8 градусов не до шортов или маек. Казалось бы, на дворе май, но моё тело ужимается, будто проваливаясь само в себя. Но главная новость: семестр закончился. За плечами 15 000 слов, разбросанных в разного рода академических эссе, контрольных работах и групповых проектах – как будто объём очередной магистерской диссертации. За исключением того, что никакой диссертации не было и не будет. Будет электронное портфолио.
Рефлексируя над прошедшими девятью месяцами, я заметил, что за весь год почти ни разу не выходил из себя. Бытовые мелочи, бесспорно, раздражали, но в плане учёбы не было отторжения и непринятия. Одноклассники были адекватными и приятными, никто никого ни в чём не обвинял (например, в цисгендерности и привилегиях), с некоторыми даже сдружились – приятный бонус. Одни учителя были менее оживлённые на уроках, чем другие, однако их уровень знаний без сомнения высокий. Особенно приятно и трогательно то, что никто никогда из преподавателей не сказал, что он/а эксперт в своей области или не выказал иных реплик самолюбования. Это разительный контраст с тем, что было (подозреваю, есть и ныне) в Беларуси, где, помню, наш заведущий кафедрой напоминал (а ему вторили учителя), что он бывал в свои медвяные годы одним из сильнейших переводчиков-синхронистов. За все пять лет своей учёбы я ни разу даже не слышал, как наш сильнейший переводчик-синхронист говорит по-английски, даже на его занятиях по введению в синхронный перевод.
О заданиях в магистратуре
Главное преимущество американской магистратуры состоит в её практической направленности. При этом каждый предмет логически связан с другим – абсолютная системность, ничего лишнего. Если один предмет не дополняет или не уточняет другой, тогда ему не место в расписании. Всё обучение построено на том, что знания нужны для того, чтобы их применять в жизни. Яркий пример: моя итоговая контрольная работа по педдизайну, которую надо было выполнить дома. Нам дали реальную ситуацию, некогда приключившуюся с коллегой нашего преподавателя, и надо было подойти к ней с точки зрения педдизайна. Мы могли пользоваться какими угодно книгами и онлайн-ресурсами, но главное было решить проблему.
А проблема была в следующем: в организации, которая представляет собой горячую линию для звонков от людей на грани суицида, работают волонтёры. Всегда нужны новые люди, поэтому для новых волонтёров проводится тренинг: три обязательных наблюдения за работой персонала, три семинара (по 8 часов в пятницу, субботу и воскресенье), три практических рабочих дня с наставником. Из-за того, что ресурсов у организации мало (мало денег, мало персонала), этот тренинг организация проводит лишь раз в полгода. Семинары проводятся так: 4 часа лекция, потом 4 часа ролевые игры и дискуссии. Участники тренинга жалуются, что не могут запомнить такого лавинного количества информаии, да и в воскресенье многие участники не могут прийти на семинар. А пропущенное занятие означает, что надо приходить на тренинг снова через полгода (чего никто, естественно, не делает). Пару раз руководство растягивало семинары на несколько сессий на период в 6 недель, но было только хуже: участники тренингов вообще ничего не запоминали. В конечном счёте, из всех участников, которые приходят на тренинг, волонтёрами становятся только 40% от общего количества. Из оставшихся только у половины есть уверенность в том, что они действительно могут выполнять работу на горячей линии. Руководство организации наняло педдизайнера для того, чтобы решить проблему. Моя задача как студента – написать план педагогического внедрения, который ты помог улучшить ситуацию и сделать так, чтобы больше участников тренинга (желательно 85%) оставалось дальше волонтёрить в этой организации.
Иными словами, никакого теста типа «выберите один из ответов», или «дополните предложение», или «опишите/ объясните/ нарисуйте график или схему». Подразумевается, что мы уже всё это можем воспроизвести после наших 8 курсов по педдизайну. Раз можем, значит, пора действовать. Если говорить конкретно про вышеописанную ситуацию, отмечу, что я целых 1,5 часа только разбирался во всех нюансах сценария. У нас перед глазами было а-ля интервью с руководителем организации (текст на 5 листов), надо было понять, что он понимает как проблему и что, по его разумению, может спасти ситуацию. И потом ещё 5,5 часов я думал и записывал, какие бы действия предпринял сам. Если кратко – и я думаю, что большинство одноклассников пришло к такому заключению – я бы весь обучающий контент (четырёхчасовые лекции) переоформил в онлайн-материалы, чтобы участники тренинга знакомились с нужным содержанием дома. При этом не перед семинарами, а ещё даже перед наблюдениями на рабочих местах (чтобы понимать, где теория воплощается в практику). Также для тех, кто решит стать волонётром, надо сделать напоминалки (буклеты) – о том, что делать в редких случаях (редкие случаи – это звонки от людей, которые уже готовы спрыгнуть с крыши или разрезать себе вены; большинство звонков поступает всё же от людей в менее пограничном состоянии). В онлайн-материалах содержалась бы главная информация, там же были бы проверочные задания, вопросы и симуляции. Тренинг бы сократился до двух дней (пятница и суббота, по 6 часов) и посвящён бы был исключительно отработке практических навыков. Почему такой подход? Потому что в воскресенье многие участники не доходили до тренинга (т.е. это проблема решена), к онлайн-материалам всегда можно вернуться для справки.
Тем не менее, много проблем не решилось: тренинг по-прежнему проводится раз в полгода, молодые участники, даже если станут волонтёрами, всё равно скорее всего будут уходить через 2 года на лучшую работу, а также никак не изменился отбор и набор участников тренинга. Но это как раз вопросы, которые педдизайном решить нельзя, поэтому что это не проблема в знаниях или умениях, это уже организационные нюансы (но о них руководству тоже будет сообщено). В общем, эта контрольная забрала у меня 7 часов жизни, но я был реально очень заинтересован и даже счастлив: всё ж не просто воспроизводил теорию, а пытался решать что-то, что кто-то действительно уже решал до меня. Да и нет единственного решения в этой ситуации. У каждого одноклассника всё равно получится своё решение, свои нюансы. Ниже – документ с тем, как я разбирался в этом всём, просто для «посмотреть», коли любопытно.
Документ *.pdf: Итоговая контрольная по педдизайну II
О продуктивности и обучении
Когда в понедельник, 02 мая, наконец отослал все свои итоговые работы на проверку, решил проветрить мозги на улице. Шёл и думал, что буду испытывать долгожданные облегчение и свободу. Но ничего не испытал: усталасть двигает меня всё больше в сторону безэмоциональности, если не сказать душевной и духовной фригидности. И явное понимание: сколького я вообще не знаю. Впрочем, не было облегчения ещё и потому, что посмотрел на уровень своей продуктивности в этом семестре. В прошлом семестре на подготовку к урокам я потратил 241 час (без учёта времени на занятиях), или 6 рабочих недель (если считать, что работа шла 8 часов в день без перерыва пять дней в неделю). В этом семестре потратил только 170 (без классных занятий), или 4 рабочих недели. Странно, потому что у меня было в расписании на один предмет больше. Казалось бы, учиться должен был больше. Но вышло наоборот. Почему так? Мне кажется, потому, что в этом семестре не все предметы были одинаково интересными, а также потому, что все предметы были реально сложными. Я чувствовал себя предоставленным целиком самому себе. В стрессе и незнании, с чего начинать, я много времени тратил на откладывание дел до последней минуты, а между делом то сидел в Интернете, то просто втыкал в пространство.
Вывод из этого однозначный: моя мотивация работает тогда, когда (а) преподаватель интересный, пылающий энтузиазмом, проводит интересные занятия, (б) материалы для чтения/ ознакомления грамотно организованы, приятны глазу и их немного зараз, (в) имеется достаточно примеров того, как изучаемый материал внедрялся на практике в любом контексте до меня. Но в первую очередь, важен преподаватель. В этом семестре я чувствовал, что преподавателям было не очень-то интересно, изучили ли мы то, что они предлагали. Более того, сами уроки были скучными. Вроде бы и делали какие-то практические задания на уроках, но не было ощущения соучастия со стороны преподавателя. Любой ответ был “замечательным” у одного преподавателя, другой же только исправлял наши задания с пояснениями, которые ещё больше убеждали меня, что этот кусочек педдизайна не для меня.
О неуместности термина «педдизайн»
В педдизайне, конечно, роль учителя различная в различных контекстах. В онлайн-обучении она минимальна, в обучении «лицом к лицу» – это прямой отрезок, на одном конце которого учитель-вещатель, на другом – учитель-наблюдатель. Но учителя, которых я считаю лучшими (Жанна Николаевна Гончар, Галина Вениаминовна Синило, Анна Лутфи, теперь вот ещё Тиффани Козалка): отчего я обожал их предмет и их самих, несмотря на их причуды? В первую очередь, я восзищался их запалом, тем, что они верили в то, что я тоже смогу разобраться в их предмете так же хорошо, как они (иллюзия, но как мотивировало!). Порой, конечно, они фигурально водили нас-студентов за руку от одной мысли к другой, показывали на пальцах причины-следствия, если наша голова сама не соображала. Однако в обучении эта и есть та сама зона ближайшего развития (Л. Выготский), с которой они работали. То есть с теми заданиями, с которыми мы пока сами не могли справиться, но справлялись с помощью учителя. И, конечно, их безупречная речь, умение сделать потрясающую лекцию – пусть на 10, пусть на 20, пусть на 60 минут. Они говорят, а ты сидишь завороженный и понимаешь, что сам бы никогда до этого не додумался. Преподаватель нужен в том числе и для того, чтобы показать более быстрый путь к обучению, иначе зачем тогда вся эта учёба, если я сам могу читать книжки?
Но это преподаватель. А что же педдизайнер? Педдизайнер – это специалист, который, используя определённую логику, создаёт обучающие материалы тогда, когда где-то и у кого-то есть потребность в обучении. Педдизайнер не учитель, но может быть учителем. Педдизайнер не знаток предмета. Педдизайнер – это консультант, который работает в разных сферах и знает, как (не) надо выстраивать обучение. Недавно я написал небольшую заметку на эту тему, поделился ей со своей преподавательницей по психологии в БГУ. Она ей показалась небезынтересной, она показала её своему коллеге, но коллеге терминология показалась странной, а идея педдизайна словесной гирляндой. И не случайно.
Только когда сдал последнюю работу в этом семестре (02 мая), я осознал, что в русском языке словосочетние «педагогический дизайн» изначально лишено всякого смысла. Во-первых, это неточный перевод английского «instructional design» (букв. «обучающий / образовательный дизайн»). Во-вторых, слово «педагогика» имеет разные смыслы в английском и русском языках. В английском это слово почти не используется, а если используется, то означает конкретную технику или манеру преподавания. Например, на уроке математики учитель предложил ученику объяснить новую тему всему классу. Это будет кусочек «педагогики» этого конкретного учителя. В русском же языке педагогика – это наука о воспитании и обучении. Не думаю, что ошибусь, если скажу, что акцент именно на воспитании, на «формировании личности». Желательно целостной (какие там ещё стандартные апеллятивы к этой “личности”, кто помнит?) В Америке этого нет. Факторы, влияющие на формирование личности, и самоё это формирование изучает врзрастная психология. С этой точки зрения в педагогике в русском смысле слова я вижу очень много идеологии. И если педагогика – это воспитание, привитие/взращение идеалов и ценностей, то «педагогический дизайн» ничем таким не занимается и в помине.
Увы и ах, лучшего словосочетания или перевода я не могу придумать. Педагогический дизайн – это процесс создания обучающего внедрения (решающее пробелы в знаниях, умениях и иногда в предвзятых отношениях учеников к чему-либо), которое было бы максимально эффективным для обучаемого. Это обучающее внедрение может происходить как с преподавателем, так и без него. Русской педагогики, «формирования личности» тут как раз нет. Забавно, что осознал я это только спустя год учёбы. Но зато понимаю, почему этот термин вызывает недоумение в наших краях, да и в английском смысле «педагогический» дизайн тоже неточно, ведь педдизайн – это об учениках и их обучении, а не о том, как надо преподавать. Поэтому терминология пока что затруднительна.
Что дальше?
В ближайшие 20 дней у меня есть свободное время, буду заниматься изучением образования и педдизайна. Я ложусь спать с этими мыслями, просыпаюсь тоже с ними. Поразительно, что мы так и не знаем, как происходит обучение, почему в одном случае память срабатывает блестяще, в другом при прочих равных условиях она отключена. Как происходит это внутреннее измение, которые мы называем обучением? Никто не знает, есть только теории. Хочу дальше думать о разработке курса по изучанию аутентичного английского через газеты. Также надо официально оформить учебную практику. Убрать дом перед выселением. Съездить в пятницу 06 мая на пикник к Кори в соседний городок. Благополучно добраться в Беларусь к родителям. Брат активировался, очень жаждет общения. А 23 мая, в понедельник (всего три недели!), начинается снова учёба. До августа будет два онлайн-предмета: один с Тиффани («Педагогический дизайн. Продвинутый уровень»), другой с проф. Джин Ли («Образовательные технологии в международном контексте»).
А меж тем во вторник, 03 мая, Патрисия Бурак, глава центра международных студентов Сиракузского университета, которая преподаёт русскую литературу, пригласила меня на свой последний урок. Её предмет называется «Отражение русской души в русской литературе». На последнем уроке она предложила студентам почитать нобелевскую речь Светланы Алексиевич, на предыдущих занятиях они также обсуждали её «Цинковых мальчиков» (1989). Патрисия пригласила меня просто поучаствовать в финальном обсуждении: какая же она, русская душа? Не уверен, что я знаю много про русскую душу, но свою славянскую душу знаю вроде бы неплохо. Терпеть не могу обобщения, но концепт «души» очень важен в нашей культуре. В Америке это слово употребляют гораздо реже, здесь скорее можно услышать «психика, менталитет» (psyche). По словам Патрисии, американскую психику неплохо вскрыл в своих романах Курт Воннегут. Невероятно, но интуитивно я тоже считал, что Воннегут хорош и квинтэссенциален в выражении «американскости». Надо теперь его перечитать.
Берегите себя и своих близких.
Последний урок в весеннем семестре по фронтальному анализу. Справа-налево и снизу-вверх: Я, Роб (преподаватель, США), ДеБора (США), Рэйчел (США), Юнкай (Китай), Кэмерон (США), Кристин (Англия), Кит (США), Айшегюль (Турция)
Впервые Рэйчел и Кит доставили меня в настоящий американский “дайнер” (закусочная), где за небольшие деньги накладывают кучу еды; я взял омлет за $10.00, который не доел даже с помощью Кит