Как ни странно, до 17 лет я не знал, что у евреев одновременно яркая и страшная история. В моей семье я ни от кого не слышал ни доброго, ни худого в адрес евреев. Единственное, что слышал иногда, — это шутливый выговор-воспитание, когда я делал что-то неправильно, наоборот, «по-еврейски». Но, простите, обвинять кого бы то ни было в неприязни к евреям на этом основании будет смешно и нелепо: эта ходовая ширпотребная фраза пусть неуклюжа, но не фатальна. И вдруг в 17 лет на первом курсе университета из курса «ТаНаХ и мировая культура» я узнал, что есть антисемитизм. И все важные знания в 17–19 лет об истории и литературе евреев я получал от Галины Вениаминовны Синило. Конечно, я слышал слова «погром», «геноцид» и «Холокост» ещё в школьном курсе истории, и, конечно, было «жалко», что так несправедливо иногда поступали с другими людьми. Я бывал на еврейских кладбищах в своих родных Столбцах и под местечком Новый Свержень, хоть и удивлялся, зачем им были нужны отдельные кладбища, при этом порой в каком-то дремучем лесу. В моей дремучей юношейской голове просто не было представления о масштабах двухтысячелетней истории гонений на евреев — что это было не иногда, а почти всегда. До «ТаНаХа» я не знал глубины и постоянства ненависти к евреям в истории человечества.

В 2016 г. — мне было 27 лет — моя русская бабуля по папе, Нина — ей было 76 лет (род. 1940), — вдруг призналась мне полушёпотом: «Мой дед был евреем». Она с ним провела всё детство. Его звали Исаак Зябров (Йицхак, ок. 1887–1967; жена Ульяна), а его отца звали Ефрем (Эфраим). Бабуля знала эти имена на иврите. Как бы я ни пытался узнать что-то большее, она не говорила. На мой вопрос о том, почему она так долго молчала, она лишь ответила: «Сразу черта оседлости, потом на всё были квоты». В дореволюционной России евреям разрешалось жить только на определённых территориях и только в некоторых городах и местечках, но, например, не в сельской местности, а значит, евреи не могли заниматься сельским хозяйством. В первые годы после революции 1917 г. черту оседлости упразднили, началась т.н. коренизация — поддержка малых и ранее угнетённых народностей и культур, в том числе евреев, но этот период продлился недолго. Квоты, то есть «доли», означали то, что отводилось определённое количество мест для той или иной национальности, например, при поступлении в престижный вуз или приёме на работу.

Мать моей бабули Нины — Анна — еврейкой вроде бы не была. Вроде бы, потому что в 1942 г. немцы угнали её из Смоленской области в один из концлагерей; но, увы, уже никто не помнит, где именно она была. Она могла быть «остовкой» («остарбайтер»; вывезенной на принудительные работы), могла быть военнопленной — не знаю. Но в концлагере она познакомилась с голландцем Вимом (Wim), с которым перебралась жить в Нидерланды после освобождения из концлагеря в 1945 г. С Вимом у неё была общая дочь Людмила — сводная сестра моей бабули Нины. Кстати, помню, как в 1999 г. я услышал Вима по телефону, было как раз православное Рождество. Иностранец с загадочным акцентом звонил из Амстердама сказать, что умерла Анна. Отношения Нины и сводной сестры Людмилы не сложились вообще, но я нашёл в Фейсбуке/Инстаграме дочь Людмилы — Иванку Янссен, и мы с ней впервые встретились и общались в Будапеште в 2014 г. Потом ещё раз встретились с ней и её супругой в 2016 г. в Нью-Йорке. Иванка не могла ни подтвердить, ни опровергнуть еврейство Анны, но заверила, что Анна умерла своей смертью. Это важно, ибо моя бабуля Нина почему-то долго думала, что Анне помогли уйти из жизни, чтобы овладеть её имуществом. Иванка отрицала такую версию, ибо как такового имущества у Анны не было: она жила в субсидированном жилье.

Возможная давнишняя причастность моих корней к еврейству, впрочем, меня не сильно занимала. Я скорее находил досадной всю эту историю с Анной, мамой моей бабули Нины. Душераздирающая правда жизни: Нина лишь в 40 лет впервые увидела свою мать Анну вживую. Из-за железного занавеса в Советском Союзе всякая надежда на поездку за рубеж была исключена. Нина получала письма и редкие посылки от Анны. Но когда Нина в 9 классе подумывала воссединиться с матерью в Амстердаме, то Нину вызвали на ковёр в школе и всем педсоветом отчитывали в том, что такой поступок будет предательством родины и компартии. В слезах и жгучем стыде 15-летняя Нина прибежала домой и выкинула из головы все идеи на воссоединение. Более того, к ней приставили КГБ-иста на несколько лет, который своим присутствием издалека напоминал ей, чтобы она, не дай Бог, не передумала быть коммунисткой.

С 2016 г. прошло шесть лет. Я иногда рассказывал эту историю знакомым и в Беларуси, и в Штатах, и всегда слышал: то бабуля преувеличивает на старости лет, то это всё неважно во взрослой жизни, то ты на еврея не похож, то не ищи еврейские корни, ведь с таким же успехом можно искать у себя польские шляхетские корни. Верно, нельзя отрицать ничего из вышеизложенного, кроме разве что «не похож на еврея»: вот интересно, сильно ли эфиопские или китайские евреи «похожи на евреев»? Как ни странно, были и такие два случая, когда я молчал молчком об этой истории, но в разговоре с двумя еврейками в США — Мирит (Сиракузский университет, 2015) и Александрой (на конференции в Атланте, 2019) — они сами украдкой спрашивали: «Юра, кстати, а ты же тоже еврей?» Меня эта ремарка озадачивала, во-первых, тем, что мне она казалась неважной для общей беседы, а во-вторых, тем, что она вовзратила меня к мыслям о беседе с бабулей в 2016 г.

И вот на дворе 2022 г., я ни сном ни духом не помышляю об этих всех иудейских началах. Всё идёт своим чередом: поют птички, я хожу плаваю, вкусно кушаю, размышляю о диссертации и когда-нибудь будущей работе. Но внутри что-то не даёт покоя. И я знаю, что это «что-то» как-то связано с разговором с бабулей шестилетней давности. Я понимаю, что мой дух снова возвращается к этому еврейскому вопросу, хотя уже я не узнаю ничего большего, кроме того, что уже знаю. Поэтому рационально нету смысла копаться в этом всём — крестили меня младенцем по христианской правословной традиции, взрослым меня ненароком посвятили в ислам в Турции, нынче мне 33 года. И вообще, я же как-то жил до этого без этих археологических раскопок. В том-то и вся суть, что ощущения и эмоции не всегда рациональны, они интуитивны. Интуиция мне говорит, что если это правда, то всё это значит хотя бы то, что я могу и должен чтить память семейной истории и не предавать её забвению. Ибо, в конце концов, библейский патриарх Авраам и мой отец тоже. Тут все тропы сходятся. Как писал в XII в. известный раввин Маймонид новообращённому Овадии: «… ты вошел под крылья Шхины и стал приверженцем Господа, а в этом нет никакого различия между тобою [бывшим католиком] и нами [евреями], и все чудеса были совершены как бы нам и тебе вместе».

Чтобы понять, как мне смотреть на эту ситуацию — это моя проблема, или это моя ответственность, или диагноз, или это проблема родителей, или это вовсе не проблема, — я решил поискать духовного наставления. И стал искать раввина в Сиракузах. Написал два коротких письма в два еврейских центра, но мне не ответили. Я решил: ну точно думают, что я сочиняю басни. Потом на выходных я гулял по городу и увидел на центральной площади огромную мено́ру — семисвечник, который, по преданию, стоял в Иерусалимском Храме, — с надписью «Хабад». Я задумался: что такое «хабад»? А это, оказалось, название еврейской организации. Решил: попробую ещё раз. Набрал по телефону этот центр, никто не отвечал, я начал оставлять голосовое сообщение, понимая, что, в общем-то, рассказываю эту историю кому-то в последний раз. Вдруг на телефон отвечает голос: «Юри, Юри, меня зовут раввин Йааков Рапопорт, я сейчас в дороге, но слышал, что ты записываешь сообщение. Не могу говорить, перезвони на мобильный после трёх часов дня по номеру X-X-X-X-X». Перезвонил. Общались полчаса.

Раввин, выслушав меня, сказал: «Если бы ты знал, как типичен твой рассказ. Я столько раз слышал эту историю». У меня глаза выкатились из орбит: как слышал? Я тут боюсь кому-то сказать лишний раз, чтоб не прослыть безумцем. Отец раввина Йаакова был родом из России (г. Можайск), он в 1930-х гг. в десятилетнем возрасте приехал со своими родителями с США. Бабушка Йаакова была родом из Минска. Таким образом, раввин оказался американцем в первом поколении. Он сказал мне, что смотреть на эту ситуацию как на чью-то проблему точно не надо, никто ни в чём не виноват. Моё «желание знать» нормально и похвально. Он проверил, как хорошо я знаю русский (!): называл слова, услышанные от отца: «рубашка», «пиджак», «ужин». А потом выпалил: «Слушай, Израиль: Господь — Бог наш, Господь один». Я обомлел — и в ответ ему: «Шма, Йисраэль, Адонай Элохейну, Адонай Эхад». Это ежедневная еврейская молитва. Йааков воскликнул: «Это тебя бабуля научила так???» Пришлось огорчить бедного рабби: нет, не бабуля — всё тот же учебный предмет «ТаНаХ» в университете, который открыл мне глаза на антисемитизм. Он спросил имя учителя, но потом с досадой признался, что не знаком с Галиной Вениаминовной. Он также выказал желание увидеться вживую, и я не против. И может быть, в один прекрасный день мы найдём для этого время, он в свои 60+ человек занятой.

Менора на Клинтон-сквер в г. Сиракузы (штат Нью-Йорк), 5-фев-2022 г.

Ещё до разговора с раввином я начал читать одну преинтереснейшую книгу «Почему евреи? Причина антисемитизма» (1983/2003/2016; “Why the Jews? The reason for antisemitism”). Авторы — Дэннис Прэгер и Джозеф Телушкин. В попытках понять, отчего на протяжении столетий повсюду притесняли евреев, как бедных, так и богатых, как верующих, так и неверующих, авторы утверждают, что антисемитизм — вездесущее враждебное отношение к евреям — это реакция на иудаизм с его ценностями. Эти религиозная ненависть. Ничто иное, по мнению авторов, не может объяснить истинную причину антисемитизма. Если так понимать эту истинную причину, то можно понять, почему всегда было лишь три способа решить эту «проблему»: (а) обратить евреев в другую веру; (б) изгнать евреев из страны; (в) уничтожить евреев. Все другие факторы могут помочь понять, почему антисемитизм принимал зверские формы, но не почему антисемитизм существует изначально. Ни идея о том, что евреев просто делали козлами отпущения из-за всех проблем, ни этническая ненависть/ ксенофобия/ расизм, ни зависть к еврейскому богатству, ни профессиональный успех евреев во многих сферах труда, ни психопатология не являются основной причиной антисемитизма.

Логика аргумента в книге такова. Иудаизм расценивается как угроза ценностям и убеждениям других людей, а не как подарок человечеству. Угроза вызвана тем, что евреи (1) утверждают свою национальную идентичность, куда бы они ни пришли. Какими бы отщепенцами они ни были в определённом контексте, они всегда определяют себя как евреи. Возмущение и негодование вызывает еврейская (2) идея Богоизбранности: их избрал Господь из всех народов, чтобы они вернули человечество к Единому Богу. Утверждение о том, что есть Единый Бог, а все остальные боги суть нонсенс, не могло не вызывать антипатию и враждебность у язычников. Из рубрики «кем они себя тут возомнили?», что это за показное превосходство? Но мало того, что евреи тут сунутся со «своим» Богом, так у этого Единого Бога ещё есть (3) моральные требования ко всем остальным людям: религиозные и светские. Эти моральные законы (этический монотеизм) не иначе как пугали другие народы, порождали неодобрение и напряжение. Идея Бога означала, что нет никакого другого внешнего морального абсолюта (другого человека или всесильной стихии природы), кроме Бога. Как такая идея может отозваться у древних и современных тиранов? Евреи воспринимались как чужаки, как слишком другие с их законами дозволенной и недозволенной пищи (кашрут), соблюдением субботы (Шаббат), практикой обрезания крайней плоти у мужчин (брит-мила), ношением определённой одежды, более строгой моногамии по сравнению с язычниками и проч.-проч. Наконец, соблюдение законов иудаизма всегда (4) улучшало качество жизни у евреев, что порождало зависть у не-евреев: меньше пьянства, выше уровень образования, меньше избиения женщин/жён, больше профессионального успеха, меньше жестокой преступности, больше внутригрупповой солидарности. В конце концов, не может другой человек на сто процентов удовлетворительно выразить свою ненависть к самому Богу, но зато можно её выразить на тех, кто «придумал» Его, кому Он открылся и через кого все другие люди вынуждены принять Его.

Авторы на протяжении тринадцати глав разворачивают этот основной аргумент книги, документируют исторические свидетельства в поддержку своих идей, отвергают возможные контраргументы и настаивают: сами евреи всегда и всюду знали, что причина нетерпимости к ним кроется в иудаизме. Для самих евреев это очевидно. А вот образованные люди на Западе и Востоке всё время пытаются убрать религиозную подоплёку антисемитизма, а потому придумывают несусветицы типа крававого навета (мол, евреи на Пасху пьют кровь [христианских/ мусульманских] младенцев), богоубийства (мол, евреи распяли мессию Иисуса Христа), всемирного еврейского заговора (мол, евреи хотят установить своё мировое господство). А раз евреи такие прощелыги, то насилие против них оправданно. До полного абсурда деиудаизацию — отрицание иудаизма как причины антисемитизма — довёл один из «светлейших» умов XX века Жан-Поль Сартр. В своих «Размышлениях о еврейском вопросе» (1944) Сартр заключил, что еврей не является ни причиной, ни объектом ненависти к евреям: «Антисемит — это человек, который боится. Нет, не евреев, конечно, — боится самого себя, боится своей совести и своих инстинктов, боится свободы и ответственности, боится одиночества и боится перемен, боится общества и боится мира, — он боится всего, и не боится только евреев». Сартр приходит к выводу, что еврея вообще-то и нет. Еврей начинает чувствовать себя евреем, потому что есть антисемиты — а это те, между нами девочками, кто просто ненавидят самих себя: «Еврей — это тот человек, которого другие люди считают евреем. […] Ни историческое прошлое, ни религия, ни земля общая не объединяют детей Израилевых. […] общее, что всех их связывает […] они живут в обществе, которое считает их евреями». Ещё раз: по Сартру, антисемиты изобрели евреев, евреи не являются причиной антисемитизма, евреев никто не ненавидит, евреев на самом деле вовсе и нет. Титан мысли 20-го столетия.

Я продолжаю умозреть, почему запоздалое признание бабули Нины в 76 лет не оставляет мою душу в покое. Я по природе своей психолог: всё это имеет отношение к моей идентичности, восприятию, мотивации, памяти, мышлению, эмоциям. Отчасти, наверное, это мои внутренние религиозные противоречия: ни одна религия не даёт мне краткой убедительной модели мироздания и морали, но и атеизм для меня исключён. Иудаизм с его двумя переменными «Я» и «Бог», а также доступными десятью заповедями максимально приближен к той краткости, которая мне приятна и понятна. Близка мне также вера бахаи, не в малой степени потому, что я жил бок о бок с другом, который практикует бахаи, — то были два духовно счастливых года моей жизни. Отчасти, наверное, это моё сожаление о том, что я не дорасспрашивал, не доузнал у бабули большего, пока мог. Да и многое, уверен, она сама забыла к преклонным летам и уже не могла поведать. Отчасти это дискомфорт от осознания, что если в нашей семье давным-давно были евреи в Государстве Российском, то я примерно могу представить, через какой кошмар они проходили в своей жизни просто за то, что были собой. И выжили, и вот такой хороший я наслаждаюсь своей жизнью в 2022 г. Отчасти это томление и сомнение ввиду того, что эта история, вероятно, так и останется неопределённостью, которую надо принять. Не перенадумал ли я, не создаю ли я какую-то траекторию генеалогии, которой не было? Вопросы остаются.

Берегите себя и своих близких.

Похожая запись:

• Колыхаясь под звёздами (об идентичности, 2019)