На иссиня-чёрном небосводе, когда пульсируют звёзды и проносятся шлейфом метеориты, мы видим следы космической истории. Эти камни и разрозненные светила когда-то были в одной невообразимо крохотной точке. Первозданная энергия, собранная в фокусе. Потом Большой Взрыв, ба-бах! Внезапное расширение, словно гигантский воздушный шарик. Все объекты Вселенной начались с одного эпизода давным-давно, а сегодня лишь в одном нашем Млечном Пути больше 250 миллиардов звёзд. Древние люди помещали на самые яркие звёзды своих богов, создавших мир. А учёные распределили звёзды по категориям и шкалам. А есть ли у звёзд идентичность, отличная от той, что предлагают им земляне? Схожий вопрос определил мой астрономический год: какова моя идентичность под звёздами на небосклоне? Я начну обзор года с этого вопроса и потом перейду к другим нарративам и темам.
О поисках себя
Be yourself. Everyone else is already taken.
Oscar Wilde
Будь собой. Прочие роли уже заняты.
Оскар Уайльд
Лето-2019 я провёл в Столбцах, где родился и вырос. Для меня это замечательный островок, где есть всё для жизни и где живут родители и друзья. Этим летом пытался понять, что значит для меня быть белорусом. Нашёлся лишь один-единственный убедительный ответ – самоощущение: я просто чувствую себя белорусом. И всё. Самоощущение – необходимое и достаточное условие. Ни история, ни язык, ни общность культуры, ни политические условия – ничто из этого списка не определяет меня как белоруса. Уже пять лет я не живу в Беларуси, варюсь в другой культуре, говорю на другом языке, отмечаю здешние праздники, смотрю на здешнюю запутанную политику и не читаю белорусских новостей. Идентичность – что-то более глубинное, обстоятельное, устойчивое. Её нельзя поменять по собственной воле, как ни маскируйся. Здесь мне не приходит в голову считать себя американцем, и я боюсь, что если начать так думать, то это будет поводом для срочной госпитализации. Как ни странно, начинается моя идентичность с имени.
Бабуля Нина мечтала, чтобы меня звали Русланом. У мамы не было больших предпочтений по поводу имени для своего второго сына, но «Руслана» в семье она точно не хотела. Всё решил папа, который поскакал в ЗАГС и методом математической подстановки решил, что будет Юра. Оно красиво сочеталось с его именем Александр. Эстетические вкусы моего папы великолепны, ведь и правда «Юрий Александрович» звучит гармонично. Впрочем, имя «Юрий» означает всего лишь «земледелец»: от древнегреческого geō “земля” и érgon “работа”. К слову, то же имя Geṓrgios и все производные от него, например, в русском языке имя Егор. В детстве я своего имени не любил, мне нравилось имя Евгений, а теперь мне кажется, что не может быть лучшего имени для меня. Латинская пословица гласит «имя – это знак», т.е. имя есть символ, судьба (лат. Nōmen est ōmen). Земледельцем по рангу мне не хотелось становиться, разве что в 5 или 6 лет я мечтал работать на экскаваторе и потом стать председателем колхоза «Родина Якуба Коласа» в Столбцовском районе. Мне казалось это верхом дошкольных амбиций. В конце концов, эти две вещи были поистине удивительными явлениями в моём крохотном мире. Детские притязания канули в Лету, когда я немножко подрос и начал узнавать пределы огромного и ослепительного мира. Помню, как в 6 или 7 лет на улице в Столбцах меня остановил пожилой человек с медалями на пиджаке и спросил: «Мальчик, кем ты хочешь стать?» И я ответил: «Космонавтом». И был таков. Необычно то, что я помню этот эпизод, как сейчас. Уже тогда, наверное, душа моя рвалась осмыслить космические тайны бытия и разум вне наших планет (пришельцы). Впрочем, в некотором роде я всё равно стал земледельцем. Та кропотливость и то внимание к мелочам, которые мне присущи в работе, как при обработке земли, часто незаменимы и часто мешают. Я до сих пор ищу баланс между «с большего всё под контролем» и «чересчур дотошно».
Второй пласт идентичности – родители и брат. С детства я был очарован тем, что мой папа родом из России (Смоленская область). Это казалось такой экзотикой. Он всегда был таким умным, высоким, спортивным, подтянутым, словом, не как у других детей. Он и сейчас такой, разве что на 30 лет старше. Он был настоящий герой в моих глазах. Помню, как какой-то пьяница душил нашего дворняжку Бима, притянув его за цепь к забору, и четырёхлетний я, к моему ужасу, наблюдал эту картину с замиранием сердца прямо рядом с собакой. Дальше вижу, как мой Супермэн-папа перелетает через забор и отрывает от земли за горло этого пропойцу одной рукой. Я не помню, что он ему говорил, но для меня это был живой урок основ безопасности жизнедеятельности: порой человеку нужно наглядно показать его поведение со стороны. Иногда надо перенаправить деструктивную энергию злодея на него же самого. Все выжили в этой истории. Теперь я в том возрасте, в котором был мой папа, когда он умел летать по воздуху, но во мне совсем нет его физической крепости. Ещё мой папа – инноватор и любитель новинок, связанных с техникой. У нас в доме в 1995 году (был ли я уже в первом классе?) появился современный персональный компьютер с известной надписью «Win 95» в четырёхстворчатом окошке. Наверное, мы с братом были одними такими крутыми парнями с компьютером во всей нашей маленькой школе. До этого у нас была хорошая игровая приставка, но тут появился настоящий компьютер, и папа в нём что-то понимал! Ну разве не верх крутости для маленького меня? К четвёртому классу я печатал на клавиатуре быстрее, наверное, чем сейчас. Вот иногда везёт быть ребёнком супергероя.
Мама всегда занималась дисциплиной и красотой в доме. Порядок и чистота – у меня это на подкорке. Она родилась в деревне Гребёновщина, которая входила в тот самый колхоз «Родина Якуба Коласа», в котором я в 6 лет хотел реализовать свои чаяния на посту председателя. Мама у меня тоже супергерой – Флэш, который умеет набирать скорость света. Она умеет сбегать в магазин, приготовить еду, помыть пол, закинуть бельё в стирку, украсить стол, навести марафет – и всё это, пока я просыпаюсь, делаю потягушки, умываюсь и чищу зубы. Мама не полезет в карман за острым словцом в нужную минуту и скажет правду-матку, если вы у неё о чём-то спросите. Мои одноклассники это замечали на уровне энергии. Аня Супрон, с которой мы в 10–11 классах висели на телефоне по 3-4 часа в день, всегда опускала уши, когда трубку поднимала мама. Сохранилось документалньое подтверждение этому: Аня сделала рисунок воображаемой анкеты, где рядом с моей карикатурой был написан номер телефона и нехитрая запись: «5-38-98. Может поднять трубку мать!» В общем и целом, мама не обладает слишком тонкой душевной организацией, потому что умеет за себя постоять и потому что в доме она однозначно хозяин. Я жил при матриархате, и точно могу сказать, что трудовые выкрики об угнетении женщин как минимум требуют проверки всякий раз, когда их слышу. Мама умеет делать всё элегантно и вкладывает уйму сил в дом. Я в востороге от того, как она его преображает каждый раз, когда приезжаю на побывку. Мамино усердие замечают и другие. Нередко сосед ей скажет: «Таиса, ну хватит уже мести песок», — это когда мама бережно и скрупулёзно подгребает листья у забора. Там, где все видят песок, мама узрит ещё не подметённые опавшие листы. Дом – это её шоу, вот так, наверное, правильно будет охарактеризовать мамины многочисленные таланты.
Кроме двух родителей-супергероев, у меня ещё супергероем выдался брат. Он джедай Оби Ван Кеноби. Умный, но не высокомерный; справедливый, но жёсткий; спокойный, но рука на пульсе; экономный, но в рамках своих же финансов; лидер, но не микроменеджер; игрок по правилам, но часто эти правила пружинит в допустимых пределах. Он успевал делать уроки, заниматься программированием после школы, играть в футбол на стадионе, играть в компьютерные игры. Мы с ним нередко бились, часто из-за моей шкурной провокации, и потом по законам жанра я в полном отчаянии звал на помощь маму, и она ставила всех на своё место. Саша занимал призовые места на республиканских олимпиадах по информатике, за полгода подготовился к централизованному тестированию, учился в Академии управления, сейчас делает свой бизнес и параллельно работает в крупной компании. У него великолепная память, чутьё на людей, верность своим принципам. Саша говорит мало и по делу, и если вы решили вступить с ним в спор по важному для него вопросу (в другие вопросы у него нет времени вовлекаться), то при себе лучше тоже иметь световой меч джедая. Благо, у меня есть такой меч – как-никак, родители у нас одни и росли мы в одной комнате. Хотя выросли совершенно разные люди по интересам и устремлениям. В частности, из меня супергероя не получилось, может быть, я подкидыш пришельцев?
Третий пласт моей идентичности – это темперамент и индивидуальные особенности, большая часть которых, я думаю, генетическая. Я смотрю на мир через призму психологии: какие потребности и желания определяют поведение человека? Ну вот у меня так, а не иначе. Если человек мчится по звонку к горемычному другу в три часа ночи через весь город поговорить «за жизнь», то я в этом вижу потребность человека к пожертвованию. Если в фильме злые силы вселяются в человека, то для меня это фильм про внутренние конфликты и страхи. Если человек хочет стать президентом страны, то это про собственную значимость. В общем, этот список лишь иллюстративный; разумеется, в жизни всё сложнее, но мой фокус не в том, например, как общество поддерживает себя и не распадается к чертям (социология) или как элементы сложной организации взаимодействуют между собой и влияют друг на друга (теория систем). Хотя, конечно, это очень полезные точки зрения.
В моём понимании мироздания каждый рождается с задатками, которые при хороших условиях превращаются в склонности или таланты. Мои склонности обострили мой психологический взор на мир. Также думаю, что этих склонностей и талантов у нас немного. Не каждый может быть бизнесменом или политиком, равно как и не каждый может быть кулинаром или музыкантом. Мы все можем научиться рисовать фигуры и создавать на бумаге тени карандашом, но не все могут стать художниками, даже если потратят на это пресловутые 10 000 часов. Можно окончить все журфаки мира и всё равно не быть журналистом. А можно закончить биофак и стать Владимиром Познером. Суть в том, чтобы узнать себя и не думать о себе слишком много. Я вырос в очень счастливой семье. Мне повезло. В этом жестоком мире все нужные органические белки́ собрались воедино таким образом, что дитя Юра появилось в достойной семье. Многим другим людям тоже повезло, и я надеюсь, они за это благодарны судьбе.
Полезно посмотреть на свою идентичность через призму генеалогии, или истории рода. Этим летом я записал 24 часа разговора с тётей Маней (Мария Александровна Зубкова) – маминой тётей, родной сестрой моей покойной бабули Жени. В данное время копнуть глубже, чем через тётю Маню, уже невозможно, ей 83 года и она самая старшая из тех, кто жив по маминой линии. Кто были мои предки? Как тётя Маня начинала свою жизнь? Как она стала в конечном счёте завучем в столбцовской третьей школе? Мне ещё предстоит сделать транскрипты этих бесед и строка за строкой отследить её историю, а с ней и частично свою. Но я узнал от неё, что следы нашей семьи есть в стихотворении Якуба Коласа «Плытнікі» (1907), где упоминается прапрапрадед Кирилл. Только у одного человека было такое необычное имя в малюсенькой деревне Николаевщина в конце 19 – нач. 20 века, а вообще-то его имя было Карл, но в деревне сошлись на Кирилле:
Клунак за плячамі,
Згорбленыя спіны, –
Валіць чарадамі
Люд на сплаў, віціны.
Босыя іх ногі,
Твар іх загарэлы,
Вопратка убога,
Чуць прыкрыты целы.
Ззаду ледзь ступае,
Хлеб вязе кабыла.
Нокае, гукае
На яе Кірыла…
В этих строчках мне мерещится кошмар работы сплавщика леса (плотовод, лесогон, по-белорусски «плытагон»): жара, сохнет во рту, нет обуви, потрёпанная одежда от нищеты, настроение ни к чёрту, раз прикрикиваешь на дохлую кобылу. Кирилл утонул в Нёмане по пьяни. По воспоминаниям тёти Мани, он уснул на плоту, по которому должен был сплавлять лес. Мою покойную бабулю называли “Кириллиха” в деревне, где я проводил каждое лето до 18 лет, но до 2019 года я никогда не связывал этого прозвища с именем её деда Кирилла.
Мои три кита идентичности – имя, семья, склонности – единственно объясняют мне и мою белорусскую идентичность. В Штатах ты неизбежно понимаешь, что не американец, как бы к тебе хорошо ни относились и как бы правильно ты ни говорил на английском языке. Ты белорус. Это внутреннее состояние верности себе, из рубрики «старого воробья на мякине не проведёшь». Можно научиться улыбаться, политкорректно изъясняться, не говорить про проблемы, сдерживать отрицательные эмоции, высказывать любое мнение в положительных словах, не отвечать развёрнуто на вопрос «как дела?», не обольщаться чужим комлиментам (их фукнция часто – поддержать беседу) и ещё многому-многому в культурной основе американцев. На простом уровне моя белорусскость сводится к тому, что я (1) рос и слушал родителей, ел мамин рассольник и селёдку под шубой, а также уплетал бабулину верещаку с блинами и шкварками; (2) сталкивался с травмами и успехами жизни и делился ими с друзьями, которые поддерживали меня, как умели, по-белорусски (что бы это ни значило); (3) ребёнком купался в Нёмане, летом бегал по белорусской деревне и нередко ходил по чужим домам, где меня все чем-то кормили; (4) имел достойных менторов в школе (Чеслава Казимировна Латышева) и вузе (Оксана Васильевна Занковец), которые верили в меня больше, чем я верил в себя; (5) ощущал себя отличным от россиян, украинцев, казахов, когда общался с ними на привычном русском языке, и эти отличия суммарно проявлялись в жестах, юморе, манере держаться; хотя я не смогу эти конкретные различия заплести в стройные слова.
Я чувствую, что это белорусское, когда на кассе летом в «Евроопте» в Столбцах женщина учила меня по правилам ложить монетки в мисочку для монет, а не рядом с мисочкой. Когда в больнице в очереди (кстати, ввели электронную очередь, вот это ошарашунг) люди говорят «мне только подписать» и, не дожидаясь твоего неразрешения, щемятся к доктору, у которого ещё сидит пациент. Когда ищещь стоматолога по знакомым, находишь его за три дня до отлёта в Штаты, и он назначает тебе лечение на 22:30 вечера и делает всё на высшем уровне. Когда мамина подруга тётя Ира работает в аптеке и, завидев меня, выбегает на улицу, чтобы сделать подарочек – гематоген и витаминки. Когда бабуля из своей пенсии пытается всунуть мне по старинке «на мороженое». Когда идёшь к подруге Светке на чай, а там и чай, и коньяк. Когда Хельга остановит весь мир, но приготовит мне чебуреки. Когда папа улучит время из своего рабочего графика отвезти меня в музей Костюшко в Коссово или в Новогрудок к Миндовгу. Когда мама обнаружит невымытую баночку из кофе-машины и изобразит сердитый вид и укоризну, а через минуту будет с тобой же хохотать. А часто хохочешь сквозь слёзы – тоже вполне себе по-белорусски. Вот уж парадокс жизни: эти все вещи на индивидуальном уровне не укладываются в большие теории. Взять становление нации: ни балтская, ни финская, ни древнерусская концепции белорусов для моего «я» не значат ровным счётом ничего, хотя эти теории этногенеза неплохо объясняют этническое происхождение белорусов в целом. Никакие новости, политическая элита, самопровозглашённые эксперты не определяют белорусскость, когда рассуждают о ней в заметках или на радио. У этих лиц другие цели, и всё это напускное. Искать наше «я» надо на психологическом уровне. На этой частоте хорошо ловят сигналы хорошие писатели, и в словах достойных белорусских писателей можно почувствовать наше самосознание.
Я лишь начал задаваться вопросом о себе как о белорусе в 30 лет. Странно, что раньше такой вопрос был за скобками и вне матрицы моего существования. Чем увереннее я в своей идентичности, тем проще мне общаться с иностранцами. Люди чувствуют искренность, и люди чувствуют фальшь. Чем чётче я знаю себя, тем больше у меня внутренних ресурсов. Чувствуют ли так другие люди? Надо изучать дальше феномен идентичности. Хотя, может, я просто предаюсь ностальгии и тоскую по прошлому и по стране? И потом, может быть, моя память о прошлом уже переписала события так, чтобы быть полезной в настоящем? Даже если так, это всё равно кстати, потому что такие упражнения повышают наш творческий потенциал (см. статью «Ностальгия и творчество»). Также память о прошлом и воображение будущего – взаимосвязанные процессы, которые происходят в одной части головного мозга, и воспоминания о прошлом могут разнообразить наше представление о своём будущем (doi:10.1038/nrn2213). Также можно замедлить ощущение времени, если насыщать жизнь многочисленными событиями, о которых потом можно будет вспоминать (см. статью «Что мы не понимаем про время?»). Размышления об идентичности неизбежно вовлекают активацию памяти, и такие активации полезны, и есть подтверждающие это исследования. Исследование есть особый путь мышления, который станет, наверное, моим четвёртым пластом идентичности.
Об исследовании
Рождественским утром я прочитал интригующую статью в журнале «Американский учёный» (Scientific American) о том, что человек, который занимается физической нагрузкой и одновременно выполняет умственную работу, в долгосрочном плане сохраняет здоровую работу мозга за счёт того, что в мозге зарождаются новые нейронные клетки. Одно из потенциальных применений этих знаний в будущем – помогать людям с лёгкими когнитивными нарушениями не упасть в бездну Альцгеймера. Для ментального здоровья в преклонных летах одной физкультуры мало, особенно на обычном тренажёре в собственном доме. Учёные в своих исследованиях дополняют такие тренировки играми, в которых, например, человек крутит педали на велосипеде и параллельно играет в игру, где нужно ориентироваться в пространстве и справляться с заданиями на внимание и память. Нужно проводить больше исследований, чтобы понять всю внутреннюю механику этого процесса, прежде чем можно будет давать конкретные медицинские рекомендации. В науке меня интригует не только прикладной характер знаний, но и теория, которая помогает учёным придумывать свои исследования и объяснять результаты.
В частности, связь между работой мозга и физической нагрузкой может коренится в самой эволюции человека. Другими словами, теория эволюции помогает создать гипотезу, согласно которой есть связь между упражнениями и мозгом. Теория эволюции гласит, что выживают те виды, которые лучше всего адаптируются к окружающей среде. Дэвид Райхлен и Джин Александер предложили модель адаптивных способностей (adaptive capacity model, doi:10.1016/j.tins.2017.05.001), согласно которой при отсутствии физической активности мозг с возрастом атрофируется. Сидячий образ жизни или физическая пассивность воспринимается мозгом как призыв к сохранению энергии. Умеренная и большая физическая нагрузка в сложных условиях, наоборот, активирует многие области мозга.
Модель адаптивных способностей согласуется с эволюцией, но тогда вопрос в том, может ли эта модель объяснить эволюцию наших предков? Райхлен и Александр приводят в пример две эволюционные перемены: прямохождение и переход к охоте и собирательству. Хождение на двух ногах требовало от человека гораздо бо́льших мыслительных усилий, чем от животных на четырёх ногах: координация мышц, поддержка равновесия (особенно когда надо постоять на одной ноге), уклонение от преград внешней среды, и всё это одновременно с выполнением какой-либо конкретной задачи; например, строительства жилища. Переход к охоте и собирательству стал возможен благодаря прямохождению и изменению климата (напр., засуха), когда первобытному человеку пришлось перемещаться на большие расстояния в короткие сроки. Охота и собирательство повышали физическую и умственную нагрузки, нужно было быстро обрабатывать огромное количество информации, как-то: пространственная навигация, острота чувств (зрение, слух), память на грибные места. Плюс всё это происходило коллективно, нужно было общаться и координировать маршрут. Поддерживать такую многозадачность мог столько сложный мозг, который дорого обходится телу в плане энергетических ресурсов. Перестать двигаться могло означать перестать использовать мозг.
Конечно, я читал и думал: ну ладно прямохождение, а как же животные, которые охотятся в стаях или тоже общаются между собой своими каналами общения, как реагирует их мозг на упражнения и мышление? Схожие результаты показали опыты на крысах: если им давать физические и мыслительные нагрузки, то у них тоже, как и у людей, вырастают новые нейроны (в гиппокампе – отделе мозга, который связан с памятью). То есть эволюция налицо, и предложенная модель адаптивных способностей работает и на других видах. Другой вопрос более хулиганский: а почему же другие животные не стали суперживотными за свою эволюцию? Волкам и львицам ведь тоже надо усердно думать и координировать движения. Данная модель не задаётся этим вопросом, поэтому спрашивать об этом у неё бессмысленно, она лишь объясняет угасание мыслительных функций при отсутствии физических упражнений. Это вопрос уже к эволюции: как же именно мы стали современными людьми?
На этом примере интересно следующее: в мире академиков, который преисполнен научными текстами, теориями и идеями, выживают самые лучшие идеи. Это не только те, которые звучат красиво и стройно и для которых мы собрали подтверждающие факты, но и те, которые смогли выстоять под напором альтернативных объяснений. Другими словами, конкуренция и хаос не всегда являются таковыми для серьёзного ума. Важно играть по правилам, дабы избежать хаоса, и важно глубоко понимать, что делаешь в своей работе, чтобы отделять зёрна от плевел. Теория эволюции выстояла на своём пути автоматную очередь. Но кто знает, может быть, через сто лет появится другая теория, которая ещё лучше всё объяснит в мире биологии? Плюс науки в том, что она сама себя исправляет, когда приходит время.
Научные исследования дают нам то, чем мы в конечном счёте можем пользоваться в быту: медицина, техника, производство, коммуникации. В Штатах огромные гранты выделяются на хорошие идеи. Например, Национальный научный фонд (NSF) ежегодно выделяет почти $8 миллиардов на исследования. За этими деньгами сунутся учёные со своими 40000 заявками, из которых 11000 в итоге получают финансирование. Есть другие фонды в зависимости от направления деятельности. Делать исследования, то есть производить знания так, чтобы другие учёные посчитали их адекватными и полученными систематическими методами, крайне сложно и нередко требует затворничества. Это стиль жизни. Не каждому дано стать исследователем, и докторантура лишь помогает открыть таланты, если изначально были задатки. Докторантура обнажает все наши слабости и пороки, перемалывает представление о себе самом, и кто-то оставляет её, пока не поздно, кто-то доходит до конца с дёргающимся глазом. Большинство людей, закончивших докторантуру, не уходит в исследования, они занимаются другими делами, потому что создавать качество сложно в любой профессии. Так или иначе, навыки исследователя переносятся на другие сферы, и главное, чтобы человек делал то, что наполняет жизнь смыслом.
О токсичности
Каждый сталкивается с таким человеком, который магическим способом мгновенно, как по щелчку, включает в нас дурные мысли и эмоции. Иногда непреднамеренно, иногда нарочно. Например, на словах обесценивает наш опыт («только один раз на море ездила?»), за спиной наговаривает на знакомого («я видела его фотографии, какой из него фотограф?»), в людях видит врагов («я отвечала на вопрос, а он смотрел на меня с ухмылкой»), критикует («ещё один кусок торта с твоей фигурой?»), потребительски относится к людям, морализирует, завидует, сыплет упрёки, культивирует мелкое враньё, надевает на себя пышный наряд жертвы, бесконечно и самоупоенно говорит о себе. Мы всегда знаем, когда натыкаемся на такого человека либо когда сами временно становимся таким человеком. С классическим токсичным человеком быстро становится неуютно и затхло.
Не могу сказать, что таких людей было много в моём окружении, но в 2019 году их стало гораздо меньше. Либо, если появляется на горизонте новое токсичное чудо, я быстро нахожу способ самоустраниться от такого подарка судьбы. Такие люди совершают в своей речи все те ошибки мышления, которые когнитивно-бихевиоральная терапия научила преодолевать (список) ещё лет семьдесят назад. Например, фильтрация – сосредоточение на отрицательных сторонах события и их преувеличение; или эффект знакомства – излишняя симпатия к человеку только потому, что вы с ним познакомились. Мы все совершаем так или иначе такие когнитивные искажения, но у токсичных людей они собраны в такой свадебный букет, что становится невыносимо.
Самый действенный способ в таких условиях – ни в коем случае не пытаться «понять и простить» таких людей (ну если только у вас нет комплекса спасителя), нужно просто ограничить их эфирное время в вашей жизни. У всех сложная доля, разный изначальный старт и разные способы преодолевать экзистенциальное одиночество. Токсичные люди – это могильные упыри, которым поможет лишь глоток свежей человеческой крови. Ну вот такие они по своей биохимии и темпераменту. Может быть, возможны случаи излечения или перерождения, но я пока с этим не столкнулся. И потом, люди легко могут поменять свои привычки. Например, вот пила Зоя беспробудно десять лет подряд, а потом познала Кришну, и вдруг её мир стал радужным и исполненным духовности. Но не поддавайтесь на обман: привычки и натура – вещи разные. Внутри у Зои всё равно осталась поросшая мхом упырская жажда крови. Зоя не виновата, но если она сама не понимает, почему к ней не тянутся люди, а наоборот, шарахаются как от огня, то ей нужен хороший практический психолог, который задаст правильные вопросы и поможет осознать весь масштаб своего унылого дарования.
О чтении
2019 год ознаменован тем, что я почти не читал никакой художественной литературы, ведь всё внимание забирает чтение для исследований и нехудожественная литература. Но четыре книги, никак не связанные с университетом, меня загипнотизировали и потрясли:
- Эдвард Радзинский «Александр II» (2006) >> история.
- Алан Лайтман «В поисках звёзд на острове в штате Мэн» (2018) >> астрофизика и метафизика.
- Сьюзан Блэк «Всё, что от нас остаётся» (2018) >> криминалистическая антропология.
- Джуда Перл & Дана Маккензи «Книга про почему: новая наука о причине и следствии» (2018) >> статистика.
Все эти книги объединяет потрясающий стиль письма, авторы умело пользуются языком и доносят сложные понятия прекрасным понятным слогом. Профессор Ник Смит как-то сказал нам на уроке: «Чтобы хорошо писать, надо читать хорошо написанные книги» (сентябрь 2019). Радзинский переносит нас по правую руку от царя Александра II и, впрочем, по левую руку от народовольцев. Мы с Александром II едим котлетку в его 7 лет и убегаем зигзагами от пуль через 50 лет. И мы же копаем ямы в сырой земле с народовольцами и умираем на кровати вместе с Достоевским. Радзинский живописует словом и вдыхает в историю жизнь. Но самое главное: он пишет про сейчас, а не про двести лет назад. С первых страниц если вам видится Путин в описании Николая I, то вам не мерещится. Это гений Радзинского.
Алан Лайтман – физик и атеист, но уверен в существовании высших абсолютов, которые не объясняет физика. В начале книги он делится своим мистическим опытом наблюдения за звёздами из лодки близ острова в штате Мэн. У него произошло расширение сознания, которое изменило его как человека, он больше не мог оставаться таким, как прежде. Хоть он и остался физиком и материалистом в науке, но в жизни и её глубинных смыслах он навсегда убеждённый идеалист. Сьюзан Блэк написала книгу о смерти, но она, конечно же, о жизни. Она описывает мытьё и разрезание трупов, разложение тела в мельчайших деталях, она очеловечивает смерть так, как сама научилась смотреть на неё за годы своей работы. Её цель – убрать завесу страха, овевающую разговоры о смерти в обществе. Наконец, Перл и Маккензи утверждают, что причинно-следственное мышление определяет нас как людей, но этой способности пока что нет у машин. Причинно-следственные связи часто проявляются в речи в контрфактах. Например, мы умеем легко рассуждать гипотетически: «Вот если б я не поступил в нархоз, я бы пошёл в радиотехнический». Такое утверждение противоречит реальности, и электронная машина пока что не умеет его декодировать. Искуственный интеллект, может быть, станет угрозой лишь тогда, когда машины научатся думать через контрфакты и причинно-следственные связи.
Метания внутреннего ядра
Год был немножко в тумане. Больше 9 месяцев мне понадобилось, чтобы выяснить свою научную тему – озарения. Как шутила Настя Вайтехович под мой смех: «Ты беременный научной идеей!» Она оказалась права, и всё вышло в срок. До сентября мне ничего не хотелось ни писать, ни изучать. Внутренне я понимал, что всё не то, всё мимо, всё впустую. Летом я подумывал оставить докторантуру, чтобы не подводить научную руководительницу Тиффани и не мучить себя. В конце концов, зачем быть в докторанутре, если нет страсти к исследованиям? Но рассуждение оказалось неверным. Это был инкубационный период, из яйца всё-таки вылупилась новая жизнь. Страсть у меня есть, но я превратно воспринял затухание и зимование как сигнал к смене деятельности. Яйцо вылупилось аккурат вовремя, потому что вскоре в октябре Тиффани устала ждать моей писанины и дала мне грандиозный пинок под зад. Она с шутками и прибаутками сказала, что если я не буду писать, то в следующем году мне нужно поискать финансирование на какой-нибудь другой кафедре. Тиффани поставила меня под душ Жана-Мартена Шарко, и это здорово отрезвило. Это ярко напомнило, что именно я тут делаю и зачем. Сейчас у меня с Тиффани мощные отношения наставник–ученик, сложно придумать, под чьим руководством я ещё могу работать. В минувшую субботу (21 декабря) мы провели с ней 8 часов подряд, обсуждая нашу совместную будущую статью. Она меня накормила, напоила, купила в подарок вишнёвый пирог – всё для того, чтобы поддержать и направить. Я ни от кого из докторантов не слышал, чтобы их взаимодействия с научруком были такими необычными.
Я стал меньше плавать, четыре раза в неделю вместо пяти, но зато я плаваю уже три года. Как тогда, так и сейчас плавание – это дисциплина, спасительный якорь в бурю. Что бы ни было на душе, какая бы ни была погода, утром я неустанно плетусь плавать. Плавание стало также формой медитации, когда отключаюсь от мира и фокусируюсь на дыхании. Плавание и есть во многом баланс дыхания. За этот год я научился плавать стилем баттерфляй, хоть и не сигаю им по волнам сиракузского бассейна. По-прежнему предстоить научиться нырять с тумбы, нырять задом при брассе на спине, а также курвыркаться со спины. Для меня плавание сложно и интересно, это загадка. Когда вокруг меня несутся пловцы с меньшим количеством гребков, а я гребу много и всё равно тянусь сзади, то часто вспоминаю народную мудрость «тихо едешь – дальше будешь» и «терпение и труд всё перетрут». Хочу постигать и эту загадку.
Год прошёл почти без Йоги, хотя когда-то это была жизненная необходимость. Йога – это не только асаны и скручивания в пирог «колосок», это и видение мира и людей через неосуждение и осознанность. С другой стороны, это был целый год без Фейсбука. Признаться, это было удивительно мудрое решение освободить себя от зависания в бесконечной фейсбучной ленте новостей. Прошёл год после пробивания сосков, хотя в голове не укладывается, почему так быстро прошёл год. В марте 2019 года я по скайпу проводил лекцию в Череповецком государственном университете по педагогическому дизайну, очень приятные воспоминания остались от организации мероприятия, там присутствовало почти 60 человек. Ещё смотрю за своими одноклассниками и одногруппниками и понимаю, что в тридцать лет люди красивее, чем в двадцать. Да, в 20 они молодые и румяные, но в 30 они в полном расцвете сил и в полном принятии себя, и это поистине красиво и естественно.
Я желаю всем красоты и глубины ощущений. Берегите себя и своих близких.
Похожие записи:
- Закрываем книгу, открываем новую (обзор моего 2023 года)
- Год 2022 вкратце (обзор моего 2022 года)
- «Веселья нет ещё, и нет уже мученья» (Карамзин, 1800) (обзор моего 2021 года)
- Улизнуть наружу и взлететь (обзор моего 2020 года)
- Год из фиолетового танзанита (обзор моего 2018 года)
- Полтораста червонцев 2017 года (обзор моего 2017 года)
- Бубенцы звенят (обзор моего 2016 года)
- Год в фокусе (обзор моего 2015 года)
Павлов я тебя люблю , за сочинение 5 ! Хоть и про меня ни словечка , обязательно встретимся ещё , дёрнем винца в 10 утра и побеседуем о бытие житие !
О восхитительная Аня! Ту встречу в июле в 10 утра мне не забыть:
Аня: Павлов, хочешь вина?
Юра: <молчание; глазки лып-лып>
Аня: Я поняла <открывается холодильник, через минуту на столе фляжка>. Наливай.
Я буду ждать нашей следующей встречи, и теперь я знаю, что ты любишь красное полусухое.
Нет ну я вообще-то никогда не пью в 10 утра, но это будет нашей маленькой традицией, так что в 10 утра 2020 я тебя жду ?